Важную информацию до меня доносила мама, а рука у нее тяжелая, и мой крестный — единственный темный волшебник, которого я знал. С него-то все и началось. Начну по порядку.
О том, что день явно не задался, я понял еще с самого раннего утра. Есть хотелось жутко, причем хотелось бифштекса, на крайний случай — яичницу с беконом! Вот, опять яичница вспомнилась, такая румяная, шкварчащая, м-м-м, а на столе стояла какая-то зеленая дрянь, хоть плачь на самом деле. Сижу, ковыряюсь в этой… дряни и размышляю о смысле жизни.
Мои тяжкие думы прервал осторожный стук в окно. И правильно, что осторожный, сова — а это была именно она — понимала, что в дом, где находится голодный темный маг, влетать нужно, соблюдая всю технику безопасности. Ну, мы же продолжаем верить в сказки, правда?
Мать ее впустила, накормила, отвязала письмо, и птица благополучно смылась. Скорость, с которой она это сделала, была близка к звуковой. Письмо было адресовано мне, глядя на сургучную печать, я понял, что это не к добру. Мама почему-то обрадовалась и вслух прочитала о том, что с самого рождения я зачислен в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Чего радостного она там нашла — не имею ни малейшего понятия. Там же одни светлые! Я там свихнусь! Или меня просто убьют! Я-то сравнивать могу только по маме и Тобиасу, да еще по парочке случайно увиденных мною светлых. Но Тобиас — это скорее исключение из правил, потому что если все светлые похожи на маму и бабушку с дедушкой Принцев… Нет, живым я точно из этой поганой школы не выйду. Если родственники решили от меня избавиться, то могли выбрать для этого более гуманный способ: яд сварить какой-нибудь, что ли. Мама умеет, я сам ей как-то помогал.
Разумеется, письмо сгорело. Совершено случайно, прямо у мамы в руках. Она еле успела его отбросить. Что за ерунда? Я ей так и сказал, глядя на нее невинными глазами. Второе письмо разорвалось у меня в руках. Само. На десять частей. Это же получилось совершенно случайно! Странно, что мне никто не поверил. Третье письмо пришло вместе с разгневанным крестным, который по совместительству является директором этой школы. Неудивительно, что нервишки пошаливают — столько лет провести со светлыми магами! Не сказав никому ни слова, он затащил меня в комнату и объяснил причину своего гнева. Это было больно. Я понял прямо на своей пятой точке, что нельзя трепать нервы состоявшемуся темному магу.
Потом был долгий разговор, во время которого я ударился в слезы. Правда, слезы — это не характерно для темного, вроде бы, я уже не знаю, чему верить, но перед глазами непроизвольно возникал отчим, кромсающий на обед очередную флору, и они сами собой наполнялись слезами. А крестный вещал о том, что мне нужно учиться, что контроль над силой должен происходить под присмотром опытного темного взрослого и прочую ерунду. Честно говоря, это было не совсем убедительно. Я приводил свои аргументы. Во-первых, я говорил о том, что по маминым учебникам я изучил программу первого курса, и второго, и третьего, и даже четвертого! Мне же будет скучно, а скучающий темный — это… К тому же один темный опытный взрослый у нас есть, причем он же должен осуществлять контроль надо мной и над моей возрастающей силой в школе, значит, может руководить мною и дома. И так далее, и тому подобное. Я уже хотел было про свою скорую смерть озвучить, но тут последний аргумент привела мама. Для меня прозвучало заветное для любого темного слово — деньги.