ничего подобного нет.
Консул пожал плечами.
– Я атеист, – заявил он, держа стакан с виски в руке и рассматривая его на свет, – и никогда не имел ничего общего с церковью Шрайка.
– Католическая церковь посвятила меня в сан. – Отец Хойт улыбнулся одними губами. – Поклонение Шрайку противоречит всему, на чем она стоит.
Полковник Кассад отрицательно покачал головой – то ли отказываясь отвечать, то ли показывая, что не является членом церкви Шрайка.
– Я был крещен лютеранином, – начал Мартин Силен, оживленно жестикулируя. – Это церковь, которой давно уже нет. Я стоял у истоков дзен-гностицизма – ваших родителей тогда еще на свете не было. Успел побыть католиком, адвентистом, неомарксистом, ярым фанатиком и потрясателем устоев, сатанистом, чуть ли не епископом пофигистов. Я даже что-то пожертвовал Институту гарантированного перевоплощения. Теперь я с удовольствием могу сообщить, что я простой язычник. – Он улыбнулся и заключил: – Для язычника Шрайк – самое подходящее божество.
– А мне на религии начхать, – отрезала Ламия Брон. – На меня они не действуют.
– Полагаю, это только подтверждает мою идею, – сказал Сол Вайнтрауб. – Никто из нас не разделяет догматы культа Шрайка, и тем не менее из миллионов приверженцев этой веры старейшины выбрали именно нас. Именно нам предстоит посетить Гробницы Времени… и лицезреть их жестокого Бога… возможно, в последний раз.
– Может, это и подтверждает вашу идею, господин Вайнтрауб, – Консул покачал головой, – но я ее так и не понял.
Ученый рассеянно погладил бороду.
– Мне кажется, что причины, побудившие каждого из нас отправиться на Гиперион, оказались столь вескими, что церковь Шрайка и правительство Гегемонии были просто вынуждены согласиться. В отдельных случаях – в моем, например, – причины эти считаются общеизвестными, хотя я уверен, что во всей своей полноте они известны только сидящим за этим столом. Поэтому я предлагаю следующее. Пусть каждый за те несколько дней, что у нас остались, расскажет свою историю.
– Зачем? – спросил полковник Кассад. – Вряд ли это что-то даст.
Вайнтрауб улыбнулся:
– Напротив. По меньшей мере это развлечет нас и поможет хоть немного узнать друг друга, прежде чем Шрайк или еще какая-нибудь гадость свалится нам на голову. Кроме того, возможно, мы поймем что-то очень важное, и в решающий момент это спасет жизнь всем нам. Если, конечно, у нас хватит ума выделить то общее, что связывает наши судьбы с капризами Шрайка.
Мартин Силен рассмеялся, закрыл глаза и продекламировал:
К спине дельфина приникая
И взявшись за плавник,