Таба вытер лоб трясущейся рукой. Он покрылся потом, несмотря на холодный воздух, наполнивший комнату. Психотерапевт все еще говорил, кивком головы акцентируя самые важные мысли своего дорогостоящего сеанса.
Что за херня…
Таба затушил сигарету. Он прекрасно понимал, что с ним происходило — морочил себе голову, занимаясь бессмысленным самокопанием.
Ивата никогда бы этого не сделал. Что особенного нашла в нем Хосико? Таба не переставая задавал себе вопросы, на которые невозможно найти ответы. И постоянно думал об Ивате. Не о реальном Ивате, не о человеке с мышцами, волосами и кровью, а об образе, созданном кривыми зеркалами — отражающими и подчеркивающими каждый недостаток Табы.
В каждой черте характера, в каждой клеточке тела Иваты Таба чувствовал превосходство. Любая особенность этого человека превращалась в его глазах в нечто недостижимое. Он много раз видел Ивату в раздевалке полицейского участка Тёси, но никогда не смотрел на него как на мужчину.
Рядовой коп — такой же обычный, как синие скоросшиватели на полках, шкафы с вещдоками или вкус плохого кофе из автомата. Однако поведение Хосико заставило его думать об Ивате как о мужчине. Ива-та ниже его ростом, он язвителен и имеет привычку действовать быстро и решительно. Очевидно умнее. И даже обладает некоторой элегантностью.
Таба — высокий, что большая редкость для японца, — в его семье даже шутили о неизвестных монгольских предках. Что увидела в Ивате Хосико, чего не видела в самом Табе? Может, он был слишком тупым и грубым. Возможно, ему недоставало нежности или он не проявлял к жене достаточной привязанности.
Таба догадывался, что если он решится посмотреть фактам в глаза, то поймет, что жена больше его не любит. Более того, возможно, ненавидит. Он даже был способен понять, почему Хосико так поступила. Но его напарник?
Теперь ему казалось, что Ивата в последнее время и правда был не в себе. С появлением ребенка Ивата стал замкнутым, раздражительным и некоммуникабельным. Уже год как. Он почти никогда не отвечал на простые вопросы коллег о доме, ребенке и планах на будущее. Не поддерживал шуток о ворчливых женах. Но, несмотря на это, Таба никогда не сомневался в том, кем на самом деле для него был Ивата, — его напарником. Это была данность. Да, они никогда не делились секретами и не были вместе под пулями. Их нельзя было назвать друзьями. Однако их сближало нечто большее, чем просто публичные обязательства и служебные проблемы. Ивата прикрывал его. Бился с ним бок о бок. В самых отчаянных ситуациях травил анекдоты. И хотя они не соглашались друг с другом почти ни по одному вопросу, делили на двоих одну глубокую привязанность — рабочие будни. И автомобиль, стол, комнату для допросов… Практически все звенья работы требовали их совместных усилий, подобно батарейкам в игрушке.