На самом деле, вспоминая сейчас то время, я понимаю, насколько тогда я был морально свободен и ЧИСТ. Насколько чистой была моя душа. Все было так просто… нужно было просто верить, и все. И все было в моих руках. Ничто еще не имело цены — цену я назначал сам. Еще не было той удушливой борьбы, которая преследует меня сейчас. Когда вся жизнь кажется борьбой, и каждый шаг таит в себе надуманную опасность, и дается с силой.
Черт, я ведь не хотел сейчас об этом. Ну ладно, еще пару слов…
Так вот, спустя два месяца, в начале января восьмого года, Линда уже была беременна. Помню, как с опаской и страхом она смотрела мне в глаза и говорила об этом, помню, как тряслись ее руки. Она боялась моей реакции, думаю, не верила в меня как отца. Мне же казалось, что я стою под наковальней, а тяжелый молот каждую секунду опускается мне на макушку — кровь в голове пульсировала как извергающийся гейзер. И я был счастлив. Правда! Я был счастлив. Да, я упоминал о своей безответственности, но…
Я не бегу от ответственности, я просто не умею исполнять ее в полной мере. Я никогда не думал о детях в таком раннем возрасте, а так как я не думал о них, я даже не понимал, что с появлением ребенка могут быть сопряжены какие-то трудности. Да, друг, со мной и до сих пор так: если я не знаком с той или иной ситуацией, если я не сталкивался с чем-либо в жизни, или просто не задумывался о чем-то, то я не понимаю, зачем этого бояться или отгонять это от себя. Зачем отгонять то, что всем приносит счастье? Я не представлял, как можно бояться этого, зачем, почему? Ребенок, так ребенок. Отец, так отец. Семья, так семья. У меня все было просто. Тем более, что я уже тогда неплохо зарабатывал и мог обеспечить семью. Мой дядя Аллен сразу после университета взял меня в свою нотариальную контору ассистентом. Кстати, я многим обязан этому человеку, в то время он оказывал мне поддержку и покровительство не только в работе, я мог смело обращаться к нему по любому вопросу. У него никогда не было детей, и думаю, что посредством меня он пытался это компенсировать. Но сейчас не о нем, вернемся к нему в другой раз. Так вот… Я подошел к ней, обнял за плечи, поцеловал в голову и прошептал ей на ухо:
— Солнышко, это ведь прекрасно.
Она повернулась, и дикое удивление было на ее лице, она просто не ожидала от меня такой реакции. А я схватил ее на руки и закружил по комнате, а через пять минут мы уже смеялись и обсуждали свадьбу.
Мы поженились через два месяца. Свадьба была не пышной, но веселой, и вновь все было просто и легко. «Да» и кольцо на палец. Чего тут бояться, я не понимал. Для меня это было загадкой. И вот эта моя «безответственная ответственность» мне и нравится и бесит. Черт, ну ты только подумай, что могло бы быть, если бы я тоже испугался? А ведь Линда была очень напугана — ей было девятнадцать лет. Я не могу представить в самом страшном сне, что Мика могло бы не быть, и Линда тоже. Просто не могу представить, не могу и все. Словно жизни бы не было ВООБЩЕ. Мы об этом говорили, и знаешь, она мне сказала: