После реабилитации, Джил ни в какую не позволила Мари жить отдельно, хоть племянница ее и утверждала, что больше никогда в жизни не ступит на эту дорожку; говорила, что это самое страшное из того, что вообще может произойти с человеком. Но Мари и не настаивала — она утверждала, что навсегда забыть о наркотиках — это ее первичная цель, и в компании Джил, ей будет это сделать легче. Она перевелась на заочную форму обучения и именно тогда устроилась в тот самый книжный магазин. Джил говорила, что волнение и тревога за Мари не отпускали ее ни на секунду, и хоть о зависимости Мари больше никто не знал, но интернета достаточно, чтобы убедить себя в том, что «один раз — наркоман, всегда — наркоман». И в итоге подозрительность, неосознанная тревога и неосознанный контроль начали выводить Мари из себя. Она говорила Джил, что пока та не поверит в то, что Мари способна быть чистой и непоколебимой, из ее души никогда не смогут выйти сомнения. И несмотря на все мольбы и уговоры, Мари вновь переехала от нее, но продолжала держаться. Джил говорила, что только спустя полгода после ее переезда, она начала успокаиваться, видя, что Мари действительно не поддается слабости и продолжает жить нормальной жизнью.
Все было хорошо.
Но спустя год, она встретила меня.
Виню ли я себя? Господи, ну разумеется — да! Я НЕ ЗНАЮ! Я не знаю, что произошло бы в ее жизни, не загляни я в ту апрельскую субботу в тот книжный магазин. Я не знаю, что было бы с ней не встреть она меня. Я знаю лишь то, что произошло, знаю, что невольно я стал катализатором ее падения. Знаю, и от этого никуда не уйти, не отделаться от разгрызающего душу сознания своей фатальной роли в судьбе той, которую я люблю больше жизни. Да, все кончено и с этим ничего не поделаешь, с этим придется жить, возвращаться к этим мыслям постоянно и вновь рвать себе душу этими воспоминаниями.
Но вот давай по чести.
Сейчас, вот если бы меня нынешнего вернуть в те дни — разумеется, все было бы по-другому. Разумеется, я бы все исправил, я бы вел себя иным способом, я бы из кожи вон вылез, чтобы попробовать проникнуть в ее душу и успокоить ее хоть немного. Нынешний я — тот, который обдумал и переосмыслил события тех дней, каждое по тысячи раз, — смог бы все исправить. Смог бы.
Но если повернуть время вспять и просто вернуть те дни — меня прежнего, ее прежнюю и все обстоятельства… знаешь, когда я задумываюсь об этом, прямо задумываюсь, сопоставляю факты, анализирую себя и все прочее, то… я понимаю, что по-другому быть и не могло. Что все произошло закономерно в МОЕЙ жизни. Что по-другому быть не могло, я не мог быть другим. К той ситуации меня подвела судьба. И за моей спиной был лишь тот багаж жизненного опыта, который я нажил, а следственно, ничего другого я не мог предложить жизни. И вернуть сейчас те дни — все произошло бы, с точностью повторяя все события. Это факт, который необходимо принять.