Знаешь, телевидение все-таки одно из самых величайших изобретений человечества. Вот что бы я делал без него? Черт, я действительно верю в удачу! Потому что, иначе как удачей я не могу объяснить то, что произошло в один из февральских вечеров этого года. В тот вечер я поговорил с тобой и, ложась спать, решил немного посмотреть телевизор. Показывали новости и говорили о каком-то аукционе, что состоялся в столице, в частности о том, что была продана картина какого-то современного художника, за тридцать шесть тысяч франков. А покупатель — Джеймс Мартин из Санлайта. Мне было не интересно, и я уже хотел переключить канал, как вдруг… на секунду показали фото этого самого Мартина рядом с автором картины и я обмер. Я узнал это самое ненавистное в мире лицо.
Этой секунды мне вполне хватило, чтобы узнать это лицо, потому что оно отпечаталось в моем сознании и памяти навеки. Помню, как я подпрыгнул на кровати, и подскочил к экрану, хоть в тот момент Мартина уже не показывали, а ведущий переключился на другой репортаж. Помню, как бешено забилось мое сердце, а чувство непередаваемой радости захлестывало меня волна за волной — сильней и сильней. Радости оттого, что я теперь знал где его искать. Спустя полтора года, когда я даже не надеялся еще раз увидеть это чудовище и давно положил его высшему суду, я знал, где найти эту тварь. Истинно: месть нужно подавать холодной.
Я больше не думал, куда я перееду. Судьба все решила — я должен был переехать в Санлайт. И я не должен был стричься, моя внешность должна была быть максимально изменена, потому что мне предстояло встретиться с самым ненавистным мне человеком. Хоть я и допускал малую вероятность того, что он мог меня запомнить, все же вряд ли это могло иметь место. В тот вечер было очень темно, лил дождь, я был в бейсболке, лицо было перепачкано потеками грязи, вперемешку со слезами. К тому же он смотрел на меня из освещенного салона автомобиля, сквозь опущенное стекло, а я был в ночной тьме, хоть и в непосредственной близости от него. Да и таких несчастных как я, которых он опрокидывал через колено, думаю, в его жизни было больше, чем я могу представить. К тому же минуло полтора года, и я был практически уверен, что тот вечер навеки стерся из его памяти. Но все же. Перестраховаться никогда не помешает. Я ведь запомнил! Запомнил тонкие пальцы сжимающие ножку бокала, выглянувшие из-под бархатной накидки. Я запомнил. Это потрясающе.
Я подстригусь и побреюсь завтра ночью, после того, как все будет сделано.
Итак. Конечно, во время моего пьянства, все потеряли уже хоть какую-либо веру в меня. И родители, и дорогой дядя Аллен, и Линда с ребенком — все уже потихоньку списывали меня со счетов. Но когда узнали новость о том, что я переезжаю и начинаю новую жизнь, мне кажется, все они вновь в меня поверили. Думаю, именно поэтому у меня все получается. Я искренне благодарю бога за то, что у меня потрясающие родственники, никогда меня не предававшие. Так вот, я занял у родителей и дяди нехилую сумму, купил себе в Санлайте свою нынешнюю хибарку, оборудовал гараж под мастерскую и стал делать мебель. Я всегда обожал ручной труд и безмерно благодарен отцу за то, что он привил мне любовь к работе с деревом, страсть к которому я испытывал всегда, а сейчас это является моим источником дохода.