— Эти черепа так возбуждают аппетит! — съехидничала я и потянулась к ближайшему гиганту, желая коснуться его рукой.
Его поверхность оказалась идеально гладкой и холодной, подтверждая мою догадку. Никакие это не картины — это зеркала! Как же я сразу не догадалась!
Четвертое — если закрыть глаза и прислушаться к себе, то возникает странное чувство, будто паришь в воздухе, словно птица, забывая о времени.
Переполненная необычностью момента я вгляделась в уникальный массив оправы и только сейчас провела параллель с магами воздуха, которые повелевали ветром и были непредсказуемы словно ветер.
Следующие три оправы соответствовали стихиям. Еще одна — друидам. А последняя — девятая напоминала паутину с пойманными в ловушку музами и духами и, видимо, олицетворяла медиумов. Покусывая кусочек яблока, я с интересом разглядывала одну из высеченных крылатых дев, утративших свободу. Словно единственную драгоценность она прижимала к груди флейту, бросая молящий взгляд в зал на равнодушных адептов, среди которых был и мой бывший… А он времени зря не терял! На его коленях уже сидела улыбчивая девчонка. Парень о чем-то болтал с ребятами, обнимая чуть ниже талии объект своего утешения.
«Зря стараешься!» — подумала я, решив, что сцена предназначена Роиль. Мне же ты незнаком и безразличен.
Почему-то от мысли, что Роиль бегала за этим самовлюбленным индюком, стало горько. Да, симпатичен, хорошо сложен, но ничего особенного. Может, у меня ракурс неудачный, а может, я просто не в состоянии увидеть то, что привлекало в нем Роиль.
В толпе адептов, поглощающих ужин, повинуясь порыву, известному одним духам, я отыскала некроманта, который сосредоточенно сверлил взглядом моего бывшего и его новоиспеченную пассию.
Ну и какое до них дело Фицу?
Девушка шатена заметно поежилась и обернулась в поисках раздражающего спину взгляда. В это самое мгновение я попала в капкан изумрудных глаз некроманта; доедать четвертинку яблока тут же расхотелось. Поджав губы, я схватила поднос и не оборачиваясь поспешила к выходу.
* * *
Тусклый огонек свечи осветил причудливую сеть трещин, захватившую стены коридора, придав белесым разводам солей мягкое золотое сияние. Эхо звонких шагов отскакивало от пола словно горошины и, заполняя пустоту, которой не было конца, растворялось в ней, чтобы через мгновение вновь прорезать ее призрачным звоном. В первом часу ночи, высушенная словно сухофрукт, я наконец-то покончила с уборкой. Поставив на пол носатую плошку со свечой, удобнее перехватила готовый выскользнуть объемный сверток матраса с подушкой и принялась застилать кровать, жалея лишь об одном, что запертое насмерть окно мешает мне вдохнуть прохладный ночной воздух.