Мария Пиа шмыгнула носом.
— Вы не знаете, каково это — жить с ним, — сказала она.
— Я все понимаю, — ответил Тиббет, встал и взял ее за руку, лежавшую на белом одеяле, словно нежный золотистый листок. — Вы невероятно отважная женщина. Держитесь.
С этими словами он покинул баронессу и спустился по лестнице в холл.
В кабинете Россати Генри с удивлением обнаружил капитана Спецци. Тот держал в руках какую-то бумагу и сосредоточенно изучал открытую перед ним на столе толстую книгу. Когда Тиббет приблизился, он закрыл ее — теперь Генри увидел, что это была книга регистраций — и положил под мышку. Коротко кивнув на прощание Россати, капитан вышел из его кабинета в холл. Его приятное лицо было мрачнее тучи.
— События повернулись неожиданным образом, — сказал он инспектору. — Где мы можем поговорить?
— Пойдемте ко мне.
Когда они вошли и закрыли за собой дверь, Спецци сообщил:
— Во время обеденного перерыва я получил известия из Рима.
— О Хозере?
— Ах, это… Да, о нем куча всего, но это только подтверждает то, о чем мы уже и сами догадались. В числе прочего они нашли в его квартире достаточное количество доказательств, связывающих Россати с делом Карони.
Генри кивнул.
— Это я знал, просто не успел еще вам рассказать.
Капитан посмотрел на британского коллегу с изумлением, но продолжил:
— Нет, главная сенсация касается Роджера Стейнза.
— Вот как? — воскликнул Тиббет. — И каков же вердикт?
— Записка поддельная, — коротко ответил Спецци.
Генри почувствовал невероятное облегчение.
— Рад слышать. Тогда что вас беспокоит?
Вместо ответа капитан протянул ему опись багажа Роджера Стейнза, которую тоже посылали в Рим.
— Вот это, — сказал он.
Тиббет заглянул в опись.
— Две пары брюк, — начал он читать вслух, — четыре свитера, четыре пары нижнего белья… — Он поднял взгляд. — Не вижу ничего особенного.
— А вы переверните, — подсказал Спецци.
На обратной стороне описи другим почерком в явной спешке было нацарапано: «Коктейли, четверг, леди Флойд, Гайд-парк-гроув, 181. Не забудь».
— И что? — непонимающе поинтересовался Генри.
— Тот, кто написал это, — сообщил капитан весьма театрально, — написал и поддельную записку.
— И кто это? Вы уже знаете? — выпалил Тиббет.
Спецци открыл книгу регистраций, положил ее на кровать, а опись багажа лицевой стороной вниз выложил рядом с одной из записей в книге. Никаких сомнений не оставалось: ошибиться в том, кому принадлежал этот размашистый почерк с крупными петлями, было невозможно. Надпись на обороте описи багажа Роджера и запись в книге — «Кэролайн Уиттакер, подданная Великобритании, Лондон» — были сделаны одним человеком.