– Лихо вы, Бреннер. Я уж начал забывать, как вы умеете работать.
Конечно, век царской памяти недолог. Особенно на хорошие дела. Зато обиды высокие особы помнят вечно, взять тот пендель, к примеру…
– Нам повезло, ваше величество. Что-то явно пошло не по их плану. Такое ощущение, что в последний момент все разладилось и в итоге развалилось. Представьте только, что если бы все события последних суток произошли в один момент.
– И представлять не хочу, Бреннер. Что вы думаете по этому поводу?
– Мне нужно сделать одну вещь, которую делать я совершенно не желаю. Но и выбора у меня особого нет.
Император внимательно смотрел на меня, изучая, будто видел впервые.
– Вам нужна помощь?
– Нет, я сам должен это сделать.
– Что вам потребуется?
– Пустая комната, пара ассистентов-дубликатов, особый инструмент. И дядя Отто.
Костас, казалось, не удивился моему перечню. Возможно, он уже просчитал мои действия наперед, зная, что никуда я не денусь от засевшего в печенках чувства долга.
– Вы просите санкции на проведение допроса?
– Допроса с пристрастием высшей категории. Да. Я прошу.
– Вы – лицо неофициальное.
– Когда мне это мешало?
– Если вы будете действовать так же неофициально, то…
– В случае чего я заявлю, что это была моя личная инициатива. Ваше императорское величество не окажется к этому причастным.
– В таком случае я не могу ничего разрешить вам… как и запретить.
– Благодарю, ваше императорское величество.
– Все необходимое в пределах доступности. Я распоряжусь, чтобы комнату подготовили как можно скорее.
Я кивнул с каменным лицом и сел в кресло у стены. Вокруг суетливо сновали министерские порученцы. Кто-то из высших чинов уже отбыл из дворца, другие, в растерянности от всего произошедшего, еще оставались здесь.
Мимо меня прошествовал кардинал Дунстан. Я вежливо привстал и отвесил поклон. Кардинал милостиво кивнул мне и бросил мимоходом:
– Вы сумеете все понять, Бреннер, я в вас не ошибся…
Шанса уточнить, что он имеет в виду, Дунстан мне не оставил, удалившись из зала. Но, зная кардинала, я даже не стал пытаться проникнуть в сущность его размышлений. Он вполне мог планировать что-то на пять, а то и десять шагов вперед.
– Господин Бреннер… – Ко мне, хмурясь, подошел Макс Краузе.
У него были все причины для недовольства, ведь полиция проворонила все, что только можно. И теперь он просто должен был сомневаться во всех и каждом, а в первую очередь в себе самом. Император не любил неудачников, а Краузе представал сейчас именно в этой ипостаси. И то, что шефом полиции его назначили всего лишь неделю-две назад, нисколько не оправдывало его. Назвался груздем…