Прибежал курьер от императора, который вместе с элитой остался в защищенной лаборатории под охраной отрядов дубликатов и риттеров. Оказывается, Костас тоже не терял времени даром и организовал небольшую вылазку в дальнюю часть дворца.
Ему несказанно повезло: там обнаружились и наследник императора, и мой сын, и другие дети, и няньки, целые и невредимые, только ужасно перепуганные происходящим во дворце. Зато я успокоился.
Мы спустились уже на километр, а пролом все углублялся и углублялся. И туман вокруг лишь сгущался. Меня окружали исключительно гальванические люди, даже посоветоваться не с кем. Я единственный из обычных людей, кто переносил воздействие «дыхания» без противогаза.
– Возвращаемся, – скомандовал я. – Но для начала установим заряды вот здесь и здесь, – указал я на нужные места.
Смысла исследовать пролом до конца я не видел. Даже если он в итоге приведет нас в новый чужой мир, что с того? Моя задача закрыть доступ с той стороны на эту, а динамит до сих пор отлично справлялся с такой задачей.
За спинами бахнуло, уши заложило, я довольно потряс головой.
Непосредственная угроза дворцу устранена в кратчайшие сроки, и в этом была большая доля моей личной заслуги.
Я – чертов спаситель короны!
Где памятник К. Б. Бреннеру на центральной площади города? Где приемы в мою честь, где оды имперских поэтов, восхваляющие мои доблести? Вместо всего этого рутина и вновь рутина.
Кончится этот кризис, и я вновь вывалюсь за дворцовые пределы. Никто не любит держать рядом тех, кто много знает и, более того, дерзит.
К счастью, я и не хотел оставаться в центре событий. Нет. Меня ждут дела гораздо интереснее. Лишь бы все быстрее закончилось и я смог бы вернуться домой.
Осталась лишь пара дел…
Все произошедшее за эти дни было прямой закономерностью, злой волей одного или нескольких индивидуумов. И как бы некоторые из них ни пытались казаться невинными, я обязан был применить самые жесткие… даже жестокие методы дознания, дабы узнать правду.
– Задание выполнено, дворец снова ваш, червь уничтожен, пролом подорван и завален, всяческая враждебность подавлена, – лихо отрапортовал я императору, вернувшись в лабораторию.
Гальванические люди за моей спиной уже не выглядели как с иголочки. Пыль запачкала их одежду, на лицах некоторых появились синяки и порезы – они ведь обычные, хотя и чуть более совершенные люди, я вновь вынужден был это себе напомнить, и только эксперименты ученых, сначала заокеанских, а теперь, как оказалось, и наших отечественных, превратили их в отряд элитных солдат-убийц, универсальных бойцов, умеющих исправно исполнять приказы.