Впрочем, сам «Сайкё-Мару» тоже не мог похвастать хорошей жизнью. Оказавшись в гордом одиночестве против китайских броненосцев и крейсеров, он превратился в мальчика для битья, на котором китайские артиллеристы решили отыграться за все предыдущие неудачи, как их самих, так и Бэйянского флота. И только факт наличия у китайцев большей частью обычных бронебойных болванок, а не фугасных снарядов, позволял этому вооруженному грузопассажирскому пароходу все еще существовать. Так, прямо на глазах русских моряков залп правой башни главного калибра китайского флагмана лег точнехонько в борт судна, оставив в нем два аккуратных входных и столько же выходных отверстий. Но становящийся все более похожим на кусок швейцарского сыра, с разбитой вдребезги рубкой и управляемый исключительно работой машин «Сайкё-Мару», имея ход в десять узлов, минута за минутой отрывался от броненосцев, не способных после многих лет службы в китайском флоте и полученных повреждений дать более восьми узлов. К тому же многочисленными всплесками, встававшими у борта оказавшегося крайним с правого фланга «Чжэньюаня» крейсера отряда вице-адмирала Ито давали знать о своем неминуемом приближении.
Все еще пытавшиеся сохранить подобие строя китайские корабли принялись, кто как мог, разворачиваться в сторону подходящих крейсеров противника, окончательно ломая никем не контролируемый строй, а на перехват живучего парохода устремился «Полярный лис», которому разборки с японскими крейсерами были полностью противопоказаны. В отличие от китайских кораблей, основу его боезапаса составляли как раз фугасные снаряды, да еще снаряженные мелинитом, а не дымным порохом, как в системах предыдущего поколения. Памятуя о гигроскопичности взрывчатых веществ, применяемых русским флотом в будущей войне с Японией, Иван убедил Иениша в необходимости сохранения определенного уровня влажности в артиллерийских погребах и уже смог наблюдать в действии штатно взрывающиеся снаряды. Хотя мелинит в этом плане отличался от пироксилина в лучшую сторону, имея главным недостатком склонность к подрыву при взаимодействии с металлами, в результате чего образовывалось сверхчувствительное соединение – пикраты. Но подобное могло произойти лишь со временем, либо по причине заводского брака при лужении снарядов изнутри. К счастью «добровольцев», подобные проблемы обошли их стороной, и в ответ на неприцельный огонь из 47-мм и 57-мм пушек Гочкиса, открытый с борта транспорта, уже успевшие отличиться канониры носового орудия с третьего выстрела поразили пароход в корму, уничтожив прямым попаданием единственное 120-мм орудие, что так и не успело сделать по минному крейсеру ни одного выстрела. После чего принялись засыпать «Сайкё-Мару» двадцатикилограммовыми фугасами, выпуская по восемь снарядов в минуту. Можно было стрелять и быстрее, но Иениш приказал беречь боеприпасы, и потому каждый последующий выстрел производился только после тщательного прицеливания, благо дистанция в семь кабельтовых позволяла хорошенько рассмотреть как саму цель, так и воздействие на нее снарядов. Получив не менее десятка попаданий в многострадальную корму и не менее десятка очень близких разрывов, несомненно раскачавших или прорвавших часть листов обшивки, пароход заметно осел в воду и принялся выкатываться в неуправляемую циркуляцию.