– Рубцов! – кричу я.
– Здесь!
Мой заместитель обнаружился рядом, и я говорю ему:
– Я назад, а ты с местными казаками прикрой наше отступление.
– Понял!
Резкий поворот назад. Бью жеребца стременами по бокам. Несколько длинных лошадиных прыжков и опять конная свалка, в которой я пытаюсь пробиться к Кумшацкому.
С гиканьем на меня мчится грузный плечистый батыр, овечий тулупчик на его теле распахнут, рот исказил крик, а лицо распаренное и злое. В его руке покачивается длинное копье и если бы я растерялся, меня бы как бабочку на булавку насадили, но все эти штуки мне знакомы. Очередной удар по бокам Будина, он злится и делает резкий рывок в сторону. Ногаец проскакивает мимо, а я, перегнувшись в его сторону, бью вражину в шею. Приземистый степной конек уносит своего уже бездыханного всадника, а я стряхиваю с клинка кровь, нахожу командарма и докладываю:
– Атаман, ворота отбили! Пора отходить!
– Отходим! По-вод вле-во!
Кумшацкий командует казакам, и моим, и своим. Новый разворот коней. На секунду казаки отрываются от противника и нестройной гурьбой влетают в городок. Налетчики мчатся следом, но их встречают выстрелами из полутора десятков огнестрелов. Наземь валится сразу несколько налетчиков, а их нестойкие товарищи, не выдержав стрельбы, откатываются в поле.
Тем временем наступает серый промозглый осенний день. По небу по-прежнему летят темные тучи, но дождя все еще нет. Пока передышка и на месте ворот появляется бревенчатая баррикада. Закубанцы в поле, не атакуют и не наступают. И, в общем-то, их не так уж и много. После первого боестолкновения чуть более двух сотен осталось. Так что, если ничего не изменится, к вечеру, когда люди и кони отдохнут, мы покинем городок и вместе налетим на врага. У Кумшацкого два десятка в строю и мои почти все целы, только четверых потерял, да местных казаков пять десятков, так что ногайцев раскидаем. Однако степняки чего-то ждут, видимо, подкреплений, и если это так, нам придется тяжко и, по крайней мере, сутки, до подхода казаков с других городков, нам придется драться самим по себе. Помощь будет – это ясно, в степи дозоры, да и калмыки должны за налетчиками пойти. Однако как лучше поступить в данной непростой ситуации, пока непонятно.
Наблюдая за ногайцами, я взобрался на палисад, и вскоре ко мне присоединились еще двое, Кумшацкий и атаман Нижнего Чира Алексей Чернов. В молчании, мы простояли минут пять, и я спросил командарма:
– Дядька Максим, как думаешь, откуда здесь ногайцы?
– Считаешь, что они за моей головой охотятся? – Кумшацкий сразу сообразил, к чему я веду.