– О боже, Тру… А я ничего не знала, – срывающимся голосом проговорила Хоуп.
– Но ты бы ничем не помогла, – напомнил Тру.
– Все равно, – возразила она, согнув под пледом колени. – Как раз тогда я начала тебя искать, но мне и в голову не пришло проверять больницы.
– Понимаю, – кивнул Тру.
– Я бы к тебе приехала.
– Но я не был один, – возразил он. – Эндрю прилетал при каждой возможности, Ким тоже приезжала. Роми откуда-то узнал о случившемся, и пять дней на автобусе добирался в реабилитационный центр. Он пробыл со мной неделю… Но, понимаешь, эти визиты не приносили мне особой радости, особенно в первый год. У меня все болело, я не мог нормально общаться и видел, что они боятся не меньше моего: пойду ли я когда-нибудь своими ногами, смогу ли снова нормально говорить и жить самостоятельно… Мне было очень несладко.
– И когда у тебя наметилось улучшение?
– Двоение в глазах пропало через месяц, но еще с полгода я видел нечетко. Садиться в кровати я начал через четыре месяца. Стали слушаться пальцы на ногах, но кости ног срослись неправильно, пришлось ломать и заново сращивать. Были операции на мозге, на позвоночнике и… в общем, такого я никому не пожелаю.
– А когда ты понял, что снова будешь ходить?
– Когда шевельнулись пальцы, это был очень обнадеживающий признак, но на то, чтобы задвигались стопы, ушла целая вечность. Ходьба вообще долго оставалась мечтой: сперва нужно было выучиться заново стоять, но мышцы ног атрофировались, и нервные импульсы тоже не всегда проходили. Я мучился от простреливающей боли в седалищном нерве. Иногда я делал шаг с опорой – знаешь, такие брусья, – а вторую ногу приставить не мог, будто обрезали связь между мозгом и ногами. Где-то через год я наконец прошел по палате. Там было всего десять футов, и левую ногу я еле подтягивал, но в итоге я прослезился. Впервые увидел, так сказать, свет в конце тоннеля. Поверил, что если я буду тренироваться, то рано или поздно смогу выписаться из клиники.
– Представляю, какой кошмар ты пережил…
– Вообще-то я этого почти не помню. Все кажется таким далеким: дни, недели, месяцы и годы словно стерлись из памяти.
Хоуп пристально смотрела на него.
– Я бы ничего не заметила, если бы ты мне не рассказал. Ты выглядишь как и прежде. Я обратила внимание, что ты прихрамываешь, но это такие пустяки…
– Приходится активно двигаться и выполнять довольно сложный комплекс упражнений. Я много хожу. Это помогает бороться с болью.
– У тебя до сих пор сильные боли?
– Бывает, но от физической нагрузки несравненно легче.
– Наверное, Эндрю было очень тяжело видеть тебя в таком состоянии…