Измученный, Тру не понял, что Хоуп вернулась со свадьбы, пока она не легла рядом на кровать. Было уже за полночь. Он обнял ее и почувствовал жар ее кожи. Ничего не говоря, Хоуп начала его целовать. Он ответил на ласки, а когда они занялись любовью, ощутил на губах соленый вкус ее слез. Но Тру ничего не сказал – он и сам едва не плакал при мысли о том, что готовит им завтра. После Хоуп прильнула к нему и заснула, положив голову ему на грудь.
Обнимая ее, Тру прислушивался к ровному дыханию Хоуп в надежде успокоиться, но это не помогало. Так он и лежал в темноте, глядя в потолок и отчего-то чувствуя себя невероятно одиноким.
Тру проснулся на рассвете, когда в окно пробивался тусклый утренний свет, и потянулся к Хоуп, но ее половина кровати была пуста. Приподнявшись на локте, он протер глаза, удивленный и немного разочарованный. Тру надеялся провести утро, нежась в постели с Хоуп, шепча ей ласковые слова, занимаясь любовью и не думая, что это их последний день вместе.
Поднявшись, он натянул джинсы и рубашку, в которых ходил накануне. На подушке Тру заметил следы размазанной туши – напоминание о ночных слезах, и его захлестнул страх при мысли потерять Хоуп. Он хотел побыть с ней хотя бы еще день, неделю, год. Хотел много лет, целую жизнь и готов был сделать все, что ей нужно, лишь бы они остались вместе.
Идя на кухню, Тру повторял про себя то, что намеревался сказать Хоуп. На кухне пахло кофе, но, к его удивлению, Хоуп там не оказалось. Налив себе чашку, Тру обошел дом, заглядывая в гостиную и в большую комнату, но тщетно. Наконец он увидел ее на веранде – Хоуп сидела в кресле-качалке. Вчерашний дождь закончился, она смотрела на океан. Тру снова подумал, что это самая красивая женщина, какую он видел в жизни.
На пороге он на секунду остановился, но тут же распахнул дверь и вышел на крыльцо.
Хоуп обернулась на шум и попыталась улыбнуться, но глаза у нее были красные. Нежная печаль на ее лице заставила Тру задаться вопросом: сколько же она сидит здесь наедине со своими мыслями и обдумывает сложившуюся ситуацию.
– Доброе утро, – тихо сказала Хоуп.
– Доброе.
Они поцеловались, и Тру вдруг почувствовал в ней нерешительность, которой не ожидал. Заготовленные речи сразу утратили актуальность: у него возникло ощущение, что Хоуп уже не готова их слушать. Что-то изменилось, понял Тру и ощутил неприятный холодок внутри, хотя и не знал что.
– Я тебя не разбудила? – спросила Хоуп.
– Нет, я не слышал, как ты ушла.
– Я старалась потише, – как-то механически сказала она.