– Ясень, ты знаешь, что я тебя люблю?
– Ясен пень, – тихонько засмеялся он, – а ты?
– Что я?
– А ты знаешь, что я тебя люблю?
– Ясен пень!
– И тебе не страшно?
– А что, я должна бояться?
– Непременно. От любви к тебе у меня снесло крышу. И теперь меня постоянно тянет на подвиги. И на продуцирование всяких дурацких идей. Вот, держи! – он из-за спины вынул огромную коробку.
– Что это? – она отступила в квартиру, давая ему войти.
– Открывай. Подвиги пока подождут. А вот дурацкие идеи просто распирают и не дают спокойно жить.
Ольга открыла и не поверила своим глазам. В большой коробке ровными рядами лежали шоколадные яйца известной фирмы. Вкусные до невозможности. Она их обожала, как маленькая, и всегда мечтала когда-нибудь слопать штук сто или даже больше.
– Сколько их тут?
– Десять упаковок по тридцать шесть штук.
– Ясень, как ты угадал? Я такая сладкоежка!
– Ты будешь смеяться, но я знаю… Не всё, но очень многое про тебя знаю.
– А я про тебя.
– По сравнению с другими женихами и невестами мы в привилегированном положении. Не надо тыкаться наобум.
– Зато нужно многое исправлять…
– Ну, вместе с тобой я готов на всё. Лёлька, выходи за меня замуж?
– Я же уже согласилась.
– А я не верю.
– Серёж, я очень хочу за тебя замуж, – она крепко взяла его лицо в ладони и заглянула в серые с прозеленью глаза, очень красивые глаза в девичьих пушистых и длинных стрельчатых ресницах. Он этих ресниц даже стеснялся немного. А она и об этом знала. Она так много о нём знала, что сердце ныло сладко: родной, такой родной. Господи, как же хорошо, что можно строить их общий дом заново с таким близким, таким своим. И не надо никого нового, неизвестного ещё, чужого и непонятного.
Ольга закрыла глаза и вдохнула его запах, сердце снова сжалось. Вспомнились слова знакомого психолога: «Все мы немного животные». Наверное, она, Ольга, была животным в довольно большой степени. Потому что запахи для неё всегда значили очень много. Острое её обоняние различало малейшие нюансы.
Ясень пах свободой, морем, солнцем и тёплым лесом, а ещё одновременно – непонятно, как такое может быть, – снегом и дождём, грозой с раскатами грома, осенними яблоками и полынью. В общем, всем тем, что она любила. А вот Павел пах совсем по-другому. Сначала она и вовсе не чувствовала его естественный запах, только тонкий аромат парфюма, которым он частенько злоупотреблял. А потом уловила всё же. Уловила и не обрадовалась. Нет, он не пах ничем отталкивающим. Она даже не смогла бы определить, какие именно нотки услышал её чуткий нос. Но вот одно она поняла точно: не мой, чужой, далёкий. И когда он всё выспрашивал у неё, что же не так в их отношениях, ей очень хотелось сказать: ты просто пахнешь чужим, – но было ясно, что он этого совершенно не поймёт.