Женя замерла.
— Вот и наш домик, — совсем близко послышался оживленный голос. — Давай, Нинулик, вползай.
— Темно… — отозвался голос девичий, вздрагивающий. — Ты что, забыл фонарик?
— А зачем он нам? — бодро отозвался юноша. — Я тут все наизусть знаю. Сейчас ты тоже привыкнешь к темноте. Вон там наши мешки и наше одеяльце. Иди сюда… садись. Ага. И я рядом. Нинулик…
Вздох, несколько быстрых поцелуев, вздох.
— Погоди, — наконец заговорил парень снова, и теперь голос его тоже дрожал. — Сначала мы выпьем. За нас! Сейчас, сейчас…
Что-то булькнуло.
— Что это? — боязливо пискнула Нинулик.
— Кагор. Церковное вино. Мы же решили, что сегодня… у нас же сегодня как бы свадьба, да? И мы будем пить вместе. Я читал, что, если мужчина и женщина пьют из одного стакана, они будут неразлучны.
— Так ведь из стакана…
— Да какая разница — стакан, бутылка? Все равно неразлучны! За нас!
Бульканье, торопливые глотки.
— Ну, пей.
Бульканье, торопливые глотки.
— Фу. Я шампанское люблю!
— Ну чего ты, Нинулик?…
Поцелуй, долгий поцелуй, шуршанье пыльных бумажных мешков.
— Нинулик… ну ты что?
— Ой, подожди! Борик, я боюсь!
— Привет! Раньше надо было бояться. Ты же согласилась…
— Борик, давай как-нибудь по-другому. Я не хочу, я боюсь, мама сразу догадается, когда будет стирать… Нет, пусти, пусти, я не хочу, пусти, дурак, не надо, Борик, гадина, пусти!..
Девчонка пискнула уж вовсе дико — и тут Женю словно толкнуло. Она рванула доску и проскочила в узкую щель.
Глаза привыкли к темноте, и Женя сразу различила в углу две копошившиеся фигуры. Вцепилась в загривок той, что возилась сверху, дернула, потом пнула оставшуюся.
Раздался истошный вопль, и Борик свалился в угол неподвижным ворохом.
Женя схватила Нинулика за руку, тряхнула:
— Беги! Волки! — И, таща девчонку за собой, вылетела за дверь под аккомпанемент ее истерического визга.
Она знала, куда бежать, и в темноте. Но на каждом шагу этой знакомой дороги в них с Нинуликом могли вцепиться те беспощадные руки… Ужас прорвался сдавленным криком.
Женя свернула в проем двери, еще более темный даже по сравнению с окружающей тьмой. Ударила по стене — послушно вспыхнул свет. Она хотела оглянуться, но не нашла сил.
Нинулик вырвалась и, обгоняя Женю, взлетела по ступенькам. Крутанула ручку английского замка, распахнула дверь и выскочила во двор, все так же истошно, пронзительно, безумно крича:
— Волки! Волки!..