В реальной жизни всё это, как водится, оказалось на несколько порядков сложнее. Среди «пехоты», как, по привычке, оставшейся с «лихих девяностых», называл он эту лихую братию, конечно, хватало и таких одиозных персонажей, что и знаменитый Попандопуло ещё покурит. Что же касается руководителей этого движения, то среди них немало было людей не просто идейных, но и думающих. Авантюристов среди них, конечно, тоже хватало, но дураками их, точно, не назовёшь.
В своих действиях они, почти во всём, совпадали с большевиками, за исключением одного, крайне важного аспекта — отрицая всякую власть, они совершенно не просчитывали своих позиций на этот счёт, действуя так, как считали нужным. У большевиков такого «карт-бланша» не было именно потому, что все их действия, как раз, и были направлены, на захват власти. И это, при большом внешнем сходстве, сулило неразрешимые противоречия в ближайшем будущем.
А сходство было таким разительным, что многие «рядовые» большевики, особенно из солдат, охотно посещали собрания анархистов и простодушно удивлялись тому, что большевики не поддерживают анархистов, тогда как последние всегда стоят на стороне большевиков. И предсказать, куда повернут эти «заблудшие души», когда табачок станет врозь, было решительно невозможно.
— Слушай, Камо, — вдруг спросил Стас. — А ты куда планируешь свои силы приложить?
— Как, куда? — искренне удивился тот. — Куда партия пошлёт, конечно? А куда меня партия пошлёт?
— В Баку, скорее всего, — поняв, что последний вопрос обращён к нему, вышел из задумчивого состояния Сталин. — А, что?
— Слушай, оставь его здесь пока, а?
Сосо внимательно посмотрел на друга.
— Стас, ты опять что-то придумал?
— Немножко, — слукавил опер. — Так, что, оставишь?
_- Сначала расскажи — что, опять, придумал.
Сталин, слушая пылкую речь Владимира Невского, задумчиво смотрел в окно. Там вовсю светило яркое солнце. Чирикали и дрались воробьи, а майский ветерок весело гонял по тротуару обрывки газет. Хотелось распахнуть окно и полной грудью вдохнуть свежего воздуха.
«Ладно, секретарша проветрит после совещания».
Он посмотрел на Ингу. Небрежно закинув ногу на ногу, она сосредоточенно стенографировала в блокноте высказывания каждого из выступавших. Казалось, девушка совершенно не замечает заинтересованные взгляды мужчин, косящихся на её колени. Сталин усмехнулся, ему ли не знать, что эстонка фиксирует всё и всех, причём, не только на бумаге.
— После этих приказов Керенского в армии такое брожение началось, что, того и гляди, крышку сорвёт! К нам в Военную организацию приходили представители отдельных воинских частей. Солдаты недовольны! Они прямо говорят, что весь этот бардак с Временным Правительством у них уже вот где! — Невский чиркнул себя ребром ладони по кадыку. — Я считаю, что, если не начнём мы, начнут без нас. Давайте решать, товарищи!