— Herr Demidoff?[8]
— Ja[9], - спокойно ответил Стас.
Паспорт, лежащий в его кармане, был выписан именно на эту фамилию — Демидов Станислав Исаевич, коммерсант. И немецкий, в силу некоторых обстоятельств, он знал хорошо. Гораздо лучше модного английского.
— Als ich kann dienen?[10]
— Die kriminelle Polizei[11], - тот, что постарше, с седоватыми усиками, показал полицейский значок. — Ich bitte Sie, mit uns zu gehen. Ihre Frau auch[12].
— Was ist los? — он сделал испуганные глаза. — Wir werden auf den Zug verspaten[13].
Ну, не может не испугаться добропорядочный буржуа, когда два плечистых типа приглашают его в уголовную полицию, это противоестественно. А у Галины, и в самом деле, глаза «по семь копеек». Или придуривается?
Не дождавшись ответа, он протянул седоватому паспорт. Тот, мельком заглянув в него, небрежно сунул в карман. И показал на выход.
— Bitte.
Полицейский инспектор Лемке, доставивший их в управление, был вежлив, но настойчив.
— Херр Демидофф, ваша жена в кафе оставила слишком большие «чаевые». Официант выбежал следом, чтобы отдать сдачу, и увидел, как вы садили господина Бронштейна в экипаж.
— Я и не собираюсь этого отрицать, — «удивился» Стас. — Он сел к нам в экипаж, мы его подвезли. Высадили возле Городского Театра. Больше я его не видел. С ним что-то случилось?
— Почему вы спрашиваете? — сразу вцепился, как клещ, инспектор.
— Потому что вы меня спрашиваете. Иначе бы не было этого разговора.
— Херр Демидофф, вы раньше знали этого Бронштейна?
— Нет.
— Понимаете, вам просто не повезло, — задушевно улыбнулся полицейский. — Тут просто фатальное невезение. Сначала официант увидел, как вы садились в экипаж. А потом пошёл в отель «Французский», где дочка у него работает горничной. Там он снова увидел вас и фрау Демидофф. А утром ему сказали, что херр Бронштейн умер.
— Вот видите, я так и подумал.
— Почему вы так подумали? — быстро спросил инспектор, наклонившись и глядя прямо в глаза.
— Ну, раз вы стали спрашивать, значит, не просто так.
— А-а, — слегка разочарованно протянул тот.
«Ох, и нелегко тебе со мной придётся, — подумал Стас. — Это ты думаешь, что я коммерсант. И все твои ужимки и прыжки на среднего буржуа рассчитаны. Видывали мы карликов и покрупнее».
Ему вдруг неожиданно стало весело, хотя, в глубине души понимал — скорее всего, не отпустят. Он бы ещё задумался, а у этих парней «Ordnung ist Ordnung»[14].
— Значит, вы категорически отрицаете свою причастность к смерти херра Бронштейна?
«Ага, вот сейчас упаду на колени и во всём покаюсь.»
— Конечно, — ответил он. — При чём тут я? Простите, я уже начинаю думать, что кто-то из моих конкурентов заплатил, чтобы меня нейтрализовать.