– Я ближе не подойду, – гневно ответил Пеннер.
Старр на это ничего не сказал. Он дал возможность говорить своему запястью. На внутренней стороне запястья, казалось, у него была обычная кожа, но ее обработали гормональными препаратами очень сложным способом. И теперь, отвечая на приказ его определенным образом выраженной воли, на коже появилось темное овальное пятно, постепенно ставшее черным. В нем маленькие желтые искорки образовали знакомый рисунок Большой Медведицы и Ориона.
Пеннер выдохнул, как будто кто-то выдавил силой воздух из его легких. Мало кто видел знак Совета, но с самого детства все знали о его существовании – это окончательное и неоспоримое подтверждение личности члена Совета Науки.
У Пеннера не оставалось выбора. Молча, неохотно он отключил силовое поле и отступил.
Верзила в гневе устремился к нему.
– Мне следовало бы разбить тебе голову, ты, кривой…
Счастливчик оттащил его.
– Забудь об этом, Верзила. У него такое же право подозревать нас, как у нас – его. Успокойся.
Пеннер пожал плечами:
– Мне казался логичным мой вывод.
– Согласен с вами. Думаю, теперь мы можем доверять друг другу.
– Может быть, – язвительно ответил главный инженер. – Вы установили свою личность. А как насчет этого малыша с громким голосом? Кто установит его личность?
Верзила нечленораздельно зафыркал, и Дэвид встал между ними.
– Я ручаюсь за него и принимаю на себя всю ответственность. А теперь предлагаю вернуться в каюту, прежде чем нас не начали искать. Все происшедшее, разумеется, строго конфиденциально.
И как будто ничего не случилось, они снова стали подниматься.
Им отвели каюту с двухъярусной кроватью и умывальником, из которого вода текла тонкой струйкой. В каюте больше ничего не было. Даже тесные спартанские помещения «Метеора» казались роскошью по сравнению с этим.
Верзила сидел на верхней постели, скрестив ноги, а Дэвид влажной губкой протирал шею и плечи. Разговаривали они шепотом, сознавая, что по другую сторону стены могут оказаться чьи-нибудь уши.
Верзила сказал:
– Послушай, Счастливчик, допустим, я займусь по очереди каждым на корабле. Ну, теми десятью, в ком мы не уверены. Буду задираться, обзову как-нибудь, все такое. Разве не ясно, что тот, кто меня не ударит, робот?
– Вовсе нет. Он может не захотеть нарушать дисциплину на корабле, или не захочет связываться с Советом Науки, или просто не такой человек, чтобы драться с тем, кто его меньше.
– Ну, Счастливчик? – Верзила немного помолчал, потом осторожно сказал: – Я вот все думаю: почему ты так уверен, что робот на корабле? Может, он остался на Юпитере-9? Это возможно.