Шипение воздуха при разгерметизации, жужжание открывающегося люка, и экипаж начинает собирать вещи, на ходу обмениваясь информацией, где и что каждый собирается делать «на берегу»:
— За Никиткой, конечно. А потом… потом домой, все планы завтра и только завтра. А вы, командир, куда? — Елена на ходу прихватывает собранные в хвост волосы зажимом.
— Я, пожалуй, на корабле останусь. Не в корпус же тащиться, в самом деле? Проветрюсь на берегу и назад.
— Тогда сейчас — с нами, — бесцеремонно подхватывает Аркадия под локоть Семён Плетнёв, второй абордажник «Тюленя». Такой выход грех не обмыть! Провернём в «Тошниловке» как следует, потом можно и по делам разбегаться.
Отказываться нет ни повода, ни желания. Со сборами тоже никаких проблем — в виду отсутствия выбора, идти нужно в форме. Не в корабельном же комбинезоне в кабак соваться. Там не поймут. Дикари-с.
На самом деле кабак в Кемптауне (не путать с названием планеты, там без дефиса) именовался «Арарат». Как ещё может называться заведение, хозяином которого является Вазген Айвазов? «Эребуни»? Не смешите мои тапочки, — сказал бы какой-нибудь господин с Новой Одессы, — Кто тут знает за эти буни? А «Арарат» все пили, да.
Трёхмерная проекция великой горы украшала собой вывеску заведения. Вот только иначе, чем «Тошниловка», в поселении кабак не звали. От слова «совсем».
Кормил Вазген теми же разносолами, которые приелись давно на армейских кухнях. А откуда взять другую еду? Не выросла ещё. Зато водочку господин Айвазов изготавливал самолично, по семейным, якобы, рецептам. На самом деле ресторатор просто смешивал спирт с ключевой водицей, добавляя сохранённые в бардаке эвакуации перец или лимонную цедру. Кому что по вкусу. Зато обстановка была самая что ни есть ресторанная. С белыми скатертями, чистой посудой и столовыми приборами из литой нержавейки. Ближе к вечеру между столиками начинал ходить пожилой скрипач Яша, за малую мзду исполняя музыкальные пожелания подвыпивших клиентов. Играя, Яша нежно держал кормилицу-скрипку и понимающе смотрел в лицо клиента. И иногда доставал-таки до души, выжимал слёзы из таких зубров, что казалось там не только души, там и сердца-то давно нет, один имплант с ядерной батарейкой.
По причине утреннего времени пустолазов с «Тюленя» хозяин встретил лично, принял дождевики, передал тётеньке-гардеробщице.
— Какие номерки, дорогой, я ваши плащи в лицо знаю! Вы мне гость, самые лучшие места сажу, сам вижу, что на стол несут. Сейчас он подойдёт, — Вазген кивает на миловидную официантку, — заказ примет, всё красиво делаем, не умею иначе!