— Но ведь Библия утверждает, что спасется не все человечество, — тут уже Митя включился в дискуссию.
— Не хочу вдаваться в теологию, но, с точки зрения драматургии, человечество — это единый коллективный герой, и путь у него один. Не зря в церковной традиции проводится параллель между первым Адамом, через которого в мир вошла смерть, и Адамом последним — Христом, Который, воплотившись, вобрал в себя все человечество и даровал ему «живот вечный». А если человечество — это сумма индивидов с отдельной судьбой, то зачем нужно воскресение и общий суд? — достаточно частного посмертного суда.
— Господи, неужели у нас даже ВГИК превратили в семинарию? — воззвал очкарик, словно бы от отчаяния уверовавший на секунду в Бога. Я и сам почувствовал, что разошелся, но угодничать перед этими псевдоинтеллектуальными пижонами не хотелось — в конце концов, самим фактом появления здесь я уже делал им одолжение.
— К сожалению, во ВГИКе этому не учат. То, что я говорю — ближе к американской теории. А в семинарии за такие речи вообще бы выгнали. И правильно, наверное… Кстати, раз уж я упомянул о Боговоплощении, стоит отметить, что в классической трехактной структуре ему точно соответствует понятие midpoint, центральное событие. Это важнейший момент божественной драмы — он рассекает историю пополам, принципиально меняет ее ход и определяет кульминацию — Второе пришествие. Не приняв Христа, распяв Самого Бога, человечество решительно отвергает спасение через покаяние и обрекает себя на Страшный суд. Причем сам Христос в Своей земной жизни воспроизводит вселенскую драму как бы в концентрированном виде: будучи Богом, он рождается, идет на крест, сходит во ад и воскресает. При этом, возвращаясь к языку алхимии, достигается священный андрогинат — единство Неба и Земли, Луны и Солнца. В конечном счете цель пути любого героя — это именно андрогинат, поскольку всякий конфликт, внешний или внутренний, коренится в дуализме мужского и женского начал и должен быть преодолен.
— И все-таки давайте вернемся к кино, — вмешалась наконец хозяйка клуба.
— Послушайте, я рассказываю, как устроен главный бестселлер всех времен, а вы хотите в сотый раз обсудить «Касабланку»? Бог умер! Придумайте мне логлайн интересней!
Мне пришлось ответить еще на несколько вопросов глубоко философского характера — таких как, например, «Сколько страниц должно быть в серии ситкома?» и «Каким шрифтом лучше писать сценарии?», — а потом все стали расходиться.
Женя подошла ко мне и протянула бумажный пакет, в котором стояла бутылка вина.