— А можно пояснить? Насчет макрокосма, архетипов, преображения…, — спросила девушка с пирсингом в носу.
«Черт, теперь я точно выгляжу занудой», — мелькнуло в голове, и я бросил взгляд на Женю — она сидела, уткнувшись в телефон. «Наверное, пишет Игорю сообщение о том, что его друг оказался еще зануднее, чем он. Впрочем, почему меня должно это волновать? Я же не ее тут развлекаю. Или все-таки ее? А что она вообще здесь забыла? Она если и тянет на киномана, то скорее в связи с детищем Цоя, а не братьев Люмьер».
— Что ж, попробую. На самом деле все просто. Мистерия бытия состоит из трех важнейших моментов: рождение, смерть и воскресение. В алхимии им соответствуют три стадии Великого делания — получения философского камня. Мифы отражают этот цикл буквально, а драматургия воспроизводит его метафорически. Герой зачинается и рождается в первом акте, живет и умирает во втором, спускается в ад и воскресает в третьем.
— И какой смысл постоянно повторять одну и ту же схему? — спросил тонкий очкарик.
— Великий. Вам же не надоедает, что каждый день наступает утро, вечер, ночь и снова утро, а каждый год лето сменяется осенью, осень зимой и так далее. Все во Вселенной подчинено этому сакральному циклу. Сама история человечества. О чем же нам еще рассказывать?
— То есть, по-вашему, человечество умрет, а потом возникнет снова? Еще раз повторит путь от одноклеточных до Хомо Сапиенс? — не успокаивался очкарик.
— Нет-нет, я имел в виду священную историю, библейскую драму. Она имеет гораздо большее отношение к драматургии, чем эта дарвинистская «сказка про репку» — внучка, Жучка, кошка, мышка, лягушка, рыбка, улитка, амебка… кто там дальше? Кстати, а утконос — это кто? Рептилия, вышедшая на берег, но так и не решившая, кем ей стать — млекопитающим или птицей?
Очкарик побагровел, представляя, наверное, как я горю на костре научной инквизиции. Женя хихикнула, и внутри меня прыснуло сладостью, но разум тут же загасил ее уксусом самоосуждения. После некоторой паузы я продолжил:
— Как герой человечество рождается не в момент фактического появления на свет, а в момент грехопадения. Здесь человек впервые сделал свободный выбор. Пусть ошибочный, но без него человек не был бы человеком, его свобода — а значит, и богообразность — осталась бы лишь в потенции.
— Значит, это грех сделал из обезьяны человека? — с усмешкой спросил мой новоявленный антагонист.
— Не сам по себе грех, а выбор. Вспомните себя в подростковом возрасте — формирование личности у всех связано с опытом нарушения запретов. Если детство в жизненном цикле символизирует рай, то отрочество — конечно же, грехопадение. После грехопадения для человечества начинается земная история, второй акт, который неизбежно закончится смертью, но, опять же, не в смысле полного истребления человечества, а в смысле утраты им собственной сути, богообразности. Этой духовной смертью будет тотальная апостасия и воцарение антихриста. Ну а затем, в третьем акте, после апокалипсиса последует воскресение. Причем как физическое восстание мертвых, так и духовное преображение человечества, обожение.