— Вы видели? — кричал я, невесело усмехаясь. — Это игрушка! Муляж! Никаких убийств никогда не было! Позорный спектакль! Вы скоморошники! Мы все скоморошники!
Среди парней началось волнение. Но дальше дело приняло совсем неожиданный оборот. Со стороны дороги, оставшейся далеко позади, между деревьев замелькали фонари. Попадая в их свет, из темноты прорывались фигуры в униформе с оружием. Мы бросились бежать.
— Врассыпную! — крикнул Игорь, и мы рассредоточились.
Вскоре я уже не видел рядом никого из товарищей. Еще со времен футбольной юности я знал, что «дыхалка» у меня ни к черту — играть в полузащите я так и не смог, — поэтому надо было максимально эффективно использовать ту пару минут, в течение которых мне удалось бы держать высокую скорость. Я бежал, направляя все усилия мышц, разума и воли на простые движения, которым люди учатся уже на первом году жизни. Когда я наконец решился обернуться, то увидел вдалеке несколько фонарей, словно светящиеся глазища черного многоногого паука. Этот паук не отставал.
Неожиданно впереди показалась проезжая часть. Выходит, я добежал до той же дороги, по которой мы сюда и приехали. Меня это обескуражило — я рассчитывал бежать, пока ищейки не потеряют мой след, а потом отсидеться в лесу и уже к утру выбираться. Но с каждым шагом лес передо мной становился реже, и я не понимал, что делать при попадании на открытую местность.
На мое счастье, у дороги стояла фура — наверное, дальнобойщик решил остановиться и вздремнуть. Я залез под машину и, прицепившись за детали подвески, прижался ко дну кузова. На асфальте возле фуры запрыгали хищные «солнечные зайчики». Ищейки покружили рядом, но так и не догадались посветить под машину и вскоре вернулись обратно в лес. Я слышал их удаляющиеся голоса — один из них даже показался мне знакомым. Но выглядывать было слишком опасно. Я решил держаться за подвеску до тех пор, пока не онемеют мышцы, и только потом слез и вышел из своего укрытия.
Осмотрелся: вдалеке сгрудились пятиэтажки — какой-то поселок. Добраться туда окольными путями, дождаться открытия первых магазинов, купить новой одежды, а кромешную снять и выбросить, после чего ехать в город и… О том, что делать дальше, думать не хотелось. Да и вообще, это не имело смысла, ведь в любую минуту меня могли повязать и бросить в застенок.
Раньше мы питали себя иллюзией, что в переломный момент власть заметит нас и призовет на спасение, но вот власть заметила нас, и теперь мы сами были вынуждены от нее спасаться. В России много парадоксов, но главный, пожалуй, состоит в том, что чем сильнее любишь ее, тем чаще ненавидишь.