— Да я не отныриваю, товарищи, просто не могу вспомнить. Да нет же ничего такого, хотя… — Серафим Вилько вспомнил разговоры, что ходили вокруг Ракель Самуиловны, — вы знаете, некоторые товарищи говорили, что у неё там всё сбрито.
— Да где там-то? — не унимался мелкий бандит. — И чё сбрито?
— Там, — ресторатор для верности указал пальцем вниз. — Всё сбрито. Как у жён монгольских воинов.
— А не брешешь? — не верил великан. — С чего бы ей свою кулебяку волосатую брить-то? Для форса? Или может от вшей.
— Товарищи, ну какие у неё вши, — уверял нэпман, — говорю же, женщина чистый мармелад. Для форса брила, для красоты.
— Может брехня это? — продолжал не верить в такое огромный бандит. — Ты сам видел, что там всё побрито?
— Нет, — мотал головой Вилько, — так говорят.
— Говорят, — передразнил его мелкий, — говорят, что в Туле комсомольцы попа в очко надули, он летал, крестился, сапогами за крест зацепился. А чё сам не посмотрел, бритая она или нет?
— Товарищи, — Вилько готов был смеяться, — товарищи, ну как я мог поглядеть у неё что-нибудь, когда она за приём брала больше чем мой проктолог, в три раза. Она с клиента просила три червонца!
— Брешешь.
— Брешешь, — одновременно сказали МУРовцы.
— Да это все знают, вся Москва об этом говорит, ну товарищи! — Вилько развёл руками. Даже улыбнулся от их некомпетентности.
Бандиты-МУРовцы помолчали, переваривая информацию и мелкий сказал:
— Слышь, Жирный, в Москве денег больше чем мы думали, может, соберём коллектив из приезжих шмар и начнём делать туры по Москве? Треску меньше — лавёх больше, а?
— Закройся Чапа, слышь, нэпман, а где у тебя телефон?
— Товарищи, телефона у меня нет, никак не могу пробить, ни за какие деньги вперёд очереди не дают, ближайший телефон в аптеке, у нэпмана Шварца. Как выйдете, так направо через два дома она и будет.
Не прощаясь, МУРовцы повернулись и пошли к выходу. А гражданин Вилько, вздохнул с облегчением, во-первых: потому что они ушли, а во-вторых: потому, что они пошли к Шварцу, пусть и аптекарь с ними пообщается. Не одному же ресторатору помогать органам. Пусть аптекарь тоже поучаствует.
Ну, а деньги, деньги дело наживное. Это гражданин Вилько знал наверняка.
Как только МУРовцы вышли на улицу, наглый и маленький Чапыга, схватил необъятный локоть Жирного, и загнусавил:
— Давай дербанить.
— Чего? — Не обращал внимания великан на Чапу, как шел, так и шёл.
А Чапа почти висел у него на руке и чернел от злости.
— Чё — чего, чё — чего, лавэ давай дербанить!
Тут же завёлся мотор у автомобиля, который стоял прямо у входа в ресторан, и авто покатилось рядом с ними на малой скорости, но МУРовцы на автомобиль внимания не обращали: