— Либо настолько погрузился в собственное горе, что не замечает ничего вокруг, — дополнила я, вспомнив об одном виконте, ситуация которого была схожа.
Только у того умер ребенок, и после этого мужчина мало того что не расставался с бутылкой, так еще и неоднократно пытался свести счеты с жизнью.
— И все-таки почему ты решилась на побег? Да, все оказалось не совсем так, как себе представляла, но для такого шага нужны веские основания. Ведь не домой же ты собиралась возвращаться?
— Это вышло спонтанно. Просто это место… — она замялась, подбирая слова, — не знаю, как объяснить. Вначале разговора ты спросила, страшно ли мне. Да, страшно. Особенно ночами. Сверху постоянно доносятся какие-то странные звуки, миссис Эртон не отвечает ни на один из задаваемых ей вопросов, а Дженкинс вообще напоминает ожившую мумию. Мне кажется, — несколько побледнев, она понизила голос до шепота, — здесь присутствует… магия.
Знала бы она, насколько верны ее предположения!
Сейчас Виола совсем не походила на ту надменную аристократку, какой предстала передо мной вчера. За налетом избалованной леди скрывалась обычная девушка, не чуждая простых человеческих страхов. И если уж она, по всей вероятности не имеющая дара, ощутила в поместье магию, значит, мои ощущения от этого места более чем верны. А если приплюсовать к этому наше здесь заточение и таинственного лорда, чьи мотивы неясны, картина вырисовывалась более чем тревожная.
В следующую минуту в оранжерее раздались приближающиеся шаги. Синхронно посмотрев в сторону входа, мы с Виолой увидели молодую женщину, по форменному платью которой стало понятно, что она горничная. Светловолосая, чуть полноватая, с открытыми чертами лица, горничная производила приятное впечатление. В сравнении с той же экономкой и дворецким женщина обладала подкупающим обаянием, источаемым даже без слов.
— Ох, леди! — Заметив нас, она поспешно присела в реверансе. — Прошу прощения, не думала, что здесь кто-то есть.
В ее руках находились ведро и лейка, красноречиво говорящие о том, для чего она пришла. Вот только почему оранжереей занимается не садовник?
Я сдержанно улыбнулась:
— Вы нам не помешаете.
Виола хотела было возразить, но я предупреждающе сжала ее руку. Робко улыбнувшись, горничная приблизилась к кустам роз и принялась за работу. Оранжерею наполнил звук журчащей воды, чья мелодия казалась необычной, но приятной колыбельной. Да и сами движения женщины были подобны податливой воде — мягкие, размеренные.
— Как тебя зовут? — спросила я.
На миг оторвавшись от занятия, она снова сделала реверанс, взявшись за край форменного платья, и ответила: