— Оливия, миледи.
— Оливия, — мягко продолжила я, вслушиваясь в звучание этого имени, — как давно ты здесь работаешь?
Показалось, что женщина несколько напряглась, утратив присущую ей мягкость, а голос ее прозвучал натянуто:
— Пятнадцать лет. Как пришла в дом графа шестнадцатилетней девчонкой, так здесь и осталась.
— И тебя все устраивает? — Я старалась осторожно подбирать слова. — Насколько мне известно, помимо тебя, горничных в поместье больше нет.
Теперь звучание моего голоса напоминало неспешное, обволакивающее течение воды, и женщина несколько расслабилась. Видимо, она подумала, что мой вопрос связан с тем, что дом по большей части находится в запустении.
— Устраивает, миледи, — кивнула она, слабо улыбнувшись. — Идти мне больше некуда, да и привыкла я здесь. Боялась очень, что выгонят после смерти графини, тогда почти всю прислугу на улицу выставили. Но меня вот пожалели.
Разговор принимал интересный оборот и медленно, но верно уходил в нужное мне русло. После последних сказанных слов возник вопрос о том, случайность ли, что многие слуги потеряли место после смерти графини? Объясняется ли это горем безутешного супруга, рвущего на себе волосы и срывающегося на все и всех, или причина совершенно в ином? Например, в том, что смерть хозяйки поместья была неестественной — что подтверждает наличие в этих стенах призрака.
— Графиня, вероятно, была больна? — спросила я как бы невзначай.
— Она всегда была очень… не знаю, как и слова-то подобрать. Похожей на хрупкую хрустальную вазочку. — Задумчивый взгляд Оливии направился куда-то в пространство, а из наклонившейся лейки побежала вода. — Худенькая, нежная, всегда тихая. Но на здоровье никогда не жаловалась, это только после того как…
Словно опомнившись, горничная резко осеклась, и в ее глазах отразился испуг.
— Простите, миледи, я должна работать.
Из оранжереи она удалилась так же внезапно, как и появилась, а на земле у кустов алых роз осталась лежать полупустая лейка. И мы с Виолой тоже не стали здесь задерживаться и, обменявшись выразительными взглядами, ушли.
Не сговариваясь, вышли в сад, где в этот момент находились некоторые из живущих в поместье девушек. Ина с Дамией сидели на скамье и о чем-то разговаривали, Кэсси бродила по петляющим дорожкам, а Габи стояла, прислонившись спиной к стволу вяза и подставив лицо приветливым солнечным лучам. Сегодняшний день выдался поистине чудесным и сумел оживить нерадостный пейзаж. Свет, заполнивший майский сад, скрадывал страхи и растворял печали, но даже ему было не под силу прогнать тьму, что незримой хозяйкой обитала в поместье.