На поместье опустилась чернильная ночь, превратившая его в царство теней. Тьма поселилась в каждом уголке, ее шепот звучал в каждом мимолетном шорохе, она как окутанная дымкой королева поднималась по старым, заросшим паутиной лестницам, приподнимала черную мантию и, взмахнув такими же черными крыльями, взмывала под потолок.
Страх пробудился внезапно, заставив меня приподняться на кровати и перевести взгляд на то место, где стояло напольное зеркало. Лучший способ бороться со своими страхами — смотреть им в глаза, и сейчас, следуя этому принципу, я знала, что увижу.
Мне снова явился призрак. Но страх вызывал вовсе не он — нечто иное, темное клубилось в самых недрах дома, но до этого крыла пока не добралось.
— Ева… — прошептала я, неотрывно смотря на зависшего в воздухе духа.
Как и в прошлую нашу встречу, она указала прозрачной рукой на дверь и прошла сквозь нее, породив во мне нестерпимое желание идти следом. Однако нечто — то, что вызывало страх, вынудило задержаться, вцепиться пальцами в белоснежное одеяло и подумать, что этой ночью лучше никуда не ходить.
Но осознание того, что призрак покажет мне что-то важное, оказалось сильнее. Заставив себя подняться, я сжала дрожащие пальцы в кулаки и бесшумными шагами вышла из комнаты. Ева ждала меня в коридоре и, как только я с ней поравнялась, медленно полетела вперед.
Мы миновали темные лабиринты коридоров, негостеприимные галереи и, преодолевая лестничные пролеты, поднимались наверх. Наше ночное путешествие казалось сном, и я изо всех сил старалась убедить себя, что это он и есть. Слишком нереальным виделось происходящее, слишком страшным для того, чтобы принять его за реальность. Должно быть, в эти мгновения я сама походила на призрак — бледная, с распущенными черными волосами и в одной ночной сорочке. С собой у меня не было даже свечи, и единственным источником света являлась луна, проникающая сквозь прорехи между занавесками и голубоватой паутиной опутывающая наш путь.
Ева привела меня к узкой старой лестнице, ведущей на чердак. Судя по слою пыли, ею давно никто не пользовался. Наверху повисла абсолютная темнота, и даже мое внутреннее зрение не позволяло смотреть сквозь нее. Лишь поставив ногу на первую ступень, я поняла по раздавшемуся среди ночной тишины скрипу, что лестница деревянная.
Я замерла, испугавшись, что кто-то может услышать и сюда прийти, но в особняке по-прежнему не было ни звука. Переведя дух, стала медленно подниматься по лестнице, и чем выше оказывалась, тем отчетливее различала проступающую во мраке дверь. Ева зависла перед ней и, когда я оказалась на предпоследней ступени, на миг обернулась. В ее сапфировых глазах отразилось слишком много чувств для того, чтобы я смогла их разобрать.