После беглого осмотра двери обнаружилось, что на ней висит тяжелый амбарный замок.
— И что теперь? — спросила я то ли у призрака, то ли у самой себя. — Возвращаться обратно?
Не успела опомниться, как Ева коснулась двери, после чего раздался характерный щелчок и замок открылся. Наградив меня прощальным, пробирающим до дрожи взглядом, она грустно улыбнулась и в следующую секунду плавно растворилась в воздухе.
Не мешкая и лишний раз не раздумывая, я вошла внутрь. Первое, что бросилось в глаза, едва я оказалась на чердаке, — это узкая полоса лунного света, проникающая сквозь маленькое круглое оконце. Под ней, точно серебристая пыльца, вились бесчисленные крупинки пыли и трепыхались ночные мотыльки.
Я неспешно прошла вглубь помещения, отмечая стоящую здесь старую мебель и хаотично разбросанный хлам. Оказавшись под самым окошком, остановилась, не понимая, для чего Ева меня сюда привела.
Развернувшись, я решила внимательнее все осмотреть, как вдруг мой взгляд упал на стоящую в углу раму под белым покрывалом. Ткань съехала набок, открыв небольшой фрагмент картины, написанной масляными красками. Уже догадываясь, что увижу портрет, я стремительно к нему приблизилась и одним резким движением отдернула покрывало.
Лунный луч упал на женское лицо, которое в первое мгновение показалось до того живым, что я инстинктивно отшатнулась. С портрета на меня смотрела молодая светловолосая женщина с открытым взглядом и легкой полуулыбкой. В руках она держала букет алых роз, на шее ее поблескивала нить жемчуга, а в глазах светились искорки радости.
Прекрасная работа художника была изуродована несколькими длинными порезами, явно оставленными ножом. Холст повредили, оставив отметины и на красивом лице, и на кистях рук, и на искусно написанных цветах.
На то, чтобы вспомнить, где я видела женщину с портрета, мне потребовалось некоторое время. Всматриваясь в картину словно завороженная, я сравнивала написанное лицо с тем, что видела в музыкальном зале. Вне всяких сомнений, женщина с портрета сейчас обитала там в виде странного призрака.
В правом нижнем углу картины виднелась надпись, из которой я узнала, что на портрете изображена графиня Баррингтон. Имя отсутствовало, но его и не требовалось, чтобы понять главное: кем бы ни была Ева, графиней она не являлась.
Коснувшись отметины от ножа, я задумалась над тем, кто мог совершить такое варварство, а еще важнее — почему? Задерживаться здесь не хотелось, поэтому раздумья пришлось отложить до утра.
Перед тем как уйти, я внимательно осмотрела чердак, стараясь не упустить ни одной мелочи, но ничего полезного больше не обнаружила. Надежды на то, что здесь окажутся другие подсказки, не оправдались.