И все же я часто вспоминаю его совет, потому что все более отчетливо ощущаю бурление рынка. Новый модный автор – «свежий голос», «потрясающий дебют!». То, как пишут другие, их стилистические прикрасы, повествовательные приемы, просачивается в меня. Я думаю о романах, которые читал в колледже, и тех, рецензии на которые вышли в последнем воскресном номере New York Times. Я думаю о романах, о которых мне рассказывали друзья, и тех, которые вижу на полках в моих любимых книжных. Чистота выражения, которую я искал, будучи молодым автором, – уникальная история – часто теряется в путанице всех этих голосов.
Мы все пишем в присутствии других. Независимо от уровня нашего одиночества, другие всегда заглядывают через плечо и читают с нами. Я часто слышу советы одного из моих любимых авторов, который велит не писать как для открыток Hallmark. Воображаемый редактор советует направить историю в определенную сторону, чтобы поддержать темп повествования. Агент хмурится и говорит: «Вот что тебе нужно сделать, чтобы это продавалось». Когда я принимал участие в писательской группе, я очень хорошо изучил вкусы некоторых членов и в результате осознал, что пишу не ради истории, а чтобы угодить им.
Но мне скоро наскучило писать, чтобы кому-то угодить. Я сочинял без погони за тайной, которая наполняет творчество смыслом. Ничто меня не удивляло, а если автор не удивлен и не очарован своей работой, вряд ли это случится с читателем. Я боялся, что могу стать писателем, который живет ради мифического читателя, но в результате установит с ним скудные отношения, потому что не пишет для себя. Творчество – прежде всего способ прояснить свои мысли, и у него есть ценность даже помимо привлекательности для других. «Когда я сочиняю, я стараюсь забыть о необходимости публикации, или продаж, или поиска читателя. Такие мысли мне мешают», – сказала в одном из интервью писательница Максин Хонг Кингстон.
Я часто думаю, какие слова я считаю самыми полезными для жизни писателя (или для жизни в целом). Я узнал их на уроке гуманитарных наук в колледже: греческая максима «Познай самого себя», совет не обращать внимания на мнение толпы. В 18 лет мне это казалось очень простым, но потом мне потребовалось около 20 лет на то, чтобы понять, насколько сложно познать себя.
Это действительно сложно. Мы по своей природе существа, трудные для понимания, постоянно меняющиеся, ищущие и скрывающиеся. Большинство навыков мы осваиваем через мимикрию. Ребенок учится говорить через слова, которые слышит от родителей. Я, без сомнения, научился писать, отчасти имитируя других авторов. Мой голос работает через голоса многих других, и уникальность моего выражения похожа больше на коллаж, чем на сольную партию одного инструмента. Я фильтрую слова с помощью подсознательного жюри, внутренних наставников. Даже освобождаясь от слов других, я принимаю все рассуждения, которые так или иначе вплелись в мое существо.