— «ГЭНЭРАЛЬНЫ KOMICAP ГАУЛЯЙТАР ВІЛЬГЭЛЬМ КУБЭ ЗАГННУЎ АД ПОДЛАЕ ЗАБОЙСКАЕ РУКИ»
Чуть передохнув, бросив светившийся радостью взгляд на Осипову и Хатагова, четко выговаривая каждое слово, Мазаник продолжала:
— «АФІЦИЙНЯ ПАВЕДАМЛЯЕЦЦА: 22-ГА ВЕРАСНЯ 1943 Г., СЯНЬНЯ УНАЧЫ… ЗАГІНУЎ ГЭНЭРАЛЬНЫ КАМІСАР БЕЛАРУСЬ ГАУЛЯЙТАР КУБЭ… ГЭНЭРАЛЬНЫ КАМІСАР У МИНСКУ, КІРАУНІК ГАЛОЎНАГА АДДЗЕЛУ I БАУЭР. ОБЭРДЫНСТЛЯЙТАР. КІРАУНІК ССІ ПАЛІЦЫІ НА БЕЛАРУСІ ФОН ГОТБЭРГ, ГРУППЕНФЮРЕР, ГЭНЭРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ПАЛІЦЫІ».
И дальше таким же крупным шрифтом на первой полосе некрологи о фон Кубе от так называемого «комитета доверия», то есть от помощников палача В. Ивановского и Ю. Сабалевского, от штаба и шефа СБМ, от нациста Вурстера и других.
Словом, весь номер этой газеты был посвящен покойному гаулейтеру, казнь которого потрясла не только всех оккупантов, но и самого фюрера в его фашистском логове, именовавшемся Ставкой.
— «…ВТОРОЙ ПОСЛЕ ГЕББЕЛЬСА ОРАТОР И ПРОПАГАНДИСТ НОВОГО ПОРЯДКА… — ЧИТАЛА ДАЛЬШЕ МАЗАНИК, — АНТИСЕМИТ С ГИМНАЗИЧЕСКИХ ЛЕТ, ПРАВАЯ РУКА ГИТЛЕРА…»
Когда Галя кончила читать, Хатагов сказал:
— В судьбе Кубе они предчувствуют судьбу всех гаулейтеров. Такая же участь ждет и самого Гитлера.
— Я готова и под Гитлера мину подложить, — сказала Елена Мазаник.
— Нет, — ответил Хатагов. — Сейчас за тобой и за Марией фашисты начали охотиться, как матерые хищники.
— Дядя Ваня, — проговорила Елена. — Между прочим, полагалось бы и нам справить свои, партизанские, поминки по Кубе.
— Галя, — весело произнес Хатагов. — Ты самый золотой человек на свете. Будут поминки! Я даже готов на них лезгинку сплясать!
Когда Хатагов вышел из землянки, он хотел кликнуть Ивана Плешкова и Грищенко. Но их не оказалось на месте.
— Где Плешков? — спросил он дежурного охранника.
— В красном уголке, товарищ комиссар, он политчас проводит.
Хатагов подошел к блиндажу, где обычно проводились политзанятия, собрания, боевые летучки. Бойцы посторонились у входа, давая ему дорогу, но он сказал, что послушает здесь.
Иван Плешков, развесив им самим нарисованную карту боевых действий, рассказывал о разгроме немцев на Орловско-Курской дуге, о наступлении Красной Армии по всему фронту.
Когда он закончил беседу и спросил, все ли он ясно рассказал, партизаны поблагодарили его за толковую лекцию, а Макар сказал:
— Ты, Иван, все понятно разъяснил, из тебя оратор первый сорт, но про фон Кубе нам толком скажи, — кто его угрохал?
— Я, хлопцы, про него не больше вашего знаю, — с лукавинкой отвечал Плешков, — кокнули его — и концы, чего ж тут резину тянуть.