— Шапки нынче в цене, — сказал Серый и одернул Семочку, которая давно шипела: «Господи! Господи!» — и выразительно смотрела.
— За капельниками смотри, — сказал он строго. — И преднизолону еще дай сорок.
— Я ввела уже!
— Еще введи! — взревел Серый.
Подъехали к приемному, взвились на эстакаду. Серый выскочил за каталкой, оставив Семочку присматривать за капельниками. Вывез тяжелую, гремящую каталку, толкая ее впереди себя, с налета каталкой открывая двери, одни, вторые, третьи. Переложили старика на каталку. С введенными иглами это была морока. Покатили, минуя приемник, держа высоко поднятые на гибких трубках банки. Опустились на грузовом лифте в подвал. И поехали по тусклому бесконечному подвальному переходу в терапевтический корпус, оглушающе громыхая железным ходом и подпрыгивая на выбитых плитках. В терапевтическом корпусе долго трезвонили, пока пришел лифт со знакомым инвалидом-лифтером. Приседая на хромую ногу, лифтер ретиво помогал, говорил беззлобно: «Всё возите, возите!…»
Когда вкатились в интенсивный блок, мужчина стал икать. Давление снова падало. Прибежал кардиолог, послали за реаниматором. Мужчину увезли в палату. А Серый, записав, как положено, фамилию дежурного врача, подтолкнул Семочку к выходу.
— Шапка, по-видимому, заслуженному человеку больше не понадобится, — сказала Семочка ненавистно.
— Похоже, что так, — ответил Серый и полез за папиросами. — А, впрочем, как бог распорядится, так и будет.
В холле все так же, в шубе и шапочке, сидела каракулевая дама, воспитанно-прямо, на краю кресла. Увидев Серого, она поднялась.
— Вы уверены, что сделали все, что нужно? — спросила она.
— Мы уверены, — отвечал Серый, — что сделали все, что могли. — И хотел уйти.
— Постойте! — сказала каракулевая. — Это очень плохая больница?
— Это обыкновенная больница.
— Вы сказали, что он лечится в четвертом управлении?
— Нет, — ответил Серый. — Можете сказать об этом сами. Только придется подождать. Дежурный врач сейчас занят с вашим мужем.
— Вы произвели на меня хорошее впечатление. Как ваша фамилия?
— Санитар — моя фамилия, — помедлив, сказал Серый и ушел, не слушая, что ему вслед говорит каракулевая.
Семочка догнала Серого на боковой лестнице и, втиснувшись между ним и стеной, старалась идти рядом, ступенька в ступеньку. «Ну и люди! — говорила она. — Знаете, Антон Сергеич, почему я люблю с вами работать? — спросила она, беря Серого под руку и заглядывая ему в лицо. — Потому что вы со всеми одинаковый!»
Серый хмыкнул.
— А все-таки мы молодцы! Довезли живого! Но какие люди! Противно! Лечи таких! Я не знаю, что бы таким сделала!