— А я, значит, так. На одной русской лихости?
Ай да я! Сколько, оказывается, водородных бомб сберегаю народному хозяйству!
Изобретатель радио Попов и его грозоотметчик — в одном лице!
— Но интересно, что в новом моем варианте... ничего и не изменилось, вроде... только ведро. Выходит, в эгрегоре моем... яблочко от яблони недалеко падает каждый раз? — Да! — Алехин сорвал, потянувшись, какой-то стебелек с зернышками, увлеченно стал жевать. — Именно! Еще один ваш феномен! Наш великий математик Рязанцев, специалист по теории вероятностей, называет это «шпротная упаковка»! — улыбнулся. — Видимо, у вашей мамы один какой-то чрезвычайно мощный ген!
Ясно! Нашли шпрота! Чтобы далеко не улетал!
— Так что... сами понимаете... жизнь перед вами открывается необыкновенная!
— Ну, ясно... Пока не укокошите.
— Ну, зачем же вы так!
— Ну, хорошо... Назовем это Вознесением!
— Хорошо, так и условимся, — вполне серьезно Алехин говорит.
Тут и Магдалинка вышла на крыльцо, смотрит, пришурясь: все ли по плану идет?
...Нет уж, все по моему плану пойдет!
Не на того шпрота напали!
Вежливо простившись с ними, в лес ушел, переползал буреломы. Нет уж!
На прощание Алехин мне сделал комплимент:
— Кстати, с каждым разом вы все лучше!
Сколько же их было — разов? Неужто с самого начала следят?
Вспомнил, как в детстве в пруду тонул.
Вдруг — резко оказался там... Тьма-свет, тьма-свет... волнистая граница, вода. Все глубже всхлипывания — тону в пруду в десять лет! Тьма.
И вдруг оказываюсь в пустом мраморном фойе кинотеатра, мурашки по ногам в коротких штанишках. И ужас! В детстве за разъяснениями к кому обратишься: «Как я здесь оказался? Кто я?..» Помню это явственно. Вхожу в темный зал, чувствую запах курева (тогда курили?), смотрю назад, вижу круги света над головами зрителей, потом гляжу на экран. На нем дымится огромный вулкан. Вдруг сверху к нему свешивается огромная рука и опускает в «вулкан» окурок... Пепельница? Странный фильм! И почему я вдруг оказался здесь, в этом кино? Ничего не помню до этого. Откуда я здесь? Помню свой ужас в темноте... Первое в моей жизни «сальто»? И сколько их было всего?
И что это за «разные вероятности жизни»... Разные отцы?! Капитан Познанский... Маркел? Алехин?! Сколько еще?
«Эль сон тут шосон софт маман»? — «Все суки, кроме маман»?
Сколько же еще у меня «шансов»? И когда этому будет конец? «Спроси у мамы!» Но спросить ее можно только там.
Очнулся я на песчаном скате, видимо, я давно уже медленно сползал по мокрому песку к водной глади, как личинка, оставляя за собой борозду. По мелководью ходила маленькая цапля, тщательно выверяя следующий шаг, долго раздумывая, куда опустить поджатую ногу. Вот с кого надо брать пример!