Ромка обиженно отвернулся.
— Да и этот твой, Маркони американский, тоже поднялся, я думаю! — Геныч закончил.
Да, мистер Карпентер!.. А еще ВАСП!
— В общем... — Ромка меня добил: — Если вычесть их затраты на твое содержание и покупку, доход у них от всей этой операции — три процента!
— Три процента всего? — Я был убит. — За... три процента?
— У них на этот счет строго! — Ромка пояснил: — Доход выше пяти процентов вообще запрещен!
Ромка явно маялся, уйти рвался. Что-то ему здесь не нравилось... «Рожание слонов»?
— А ты что же?! — Я к Генычу обернулся.
— Я выполнял свой долг! — мертвенно Геныч произнес.
— ...Карточный! — Ромка усмехнулся. — В общем, выкинь всю эту дурь из головы — разведка, разрядка... чушь! Куда подаваться-то думаешь?
Я промолчал. Хотел только спросить у них: как там Нелли? Но у кого спрашивать?!
Выписался. По городу бродил. Увидел свое отражение в телефонной будке — в ужасе закричал. Потом все же взял себя в руки, сообразил: это не отражение вовсе — стекла нету; в будке... другой человек!
Да-а... Думал — хотя бы на войну работаю, а оказалось — на водку! А ты бы лучше хотел за коммунистические (капиталистические) идеалы геройски погибать? «В жизни всегда есть место ангелам»?
Приучили к этому наркотику! Время отвыкать.
Конечно, Грунин мог бы сказать: «У нас зато были идеалы!» Да. Но какие?!
Постепенно успокаивался.
И три процента — чем плохо? Тоже деньги, хоть и не мои.
В Сонькину Губу на поезде добирался. Сначала все заводил себя, что должен мстить, но постепенно разомлел, пригрелся... Кому мстить-то? Друзьям?
Рядом со мной пышная, теплая женщина сидела, постепенно расстегивая вязаные кофты, одну за другой, все время что-то уютно говорила.
— Вы вообще слышите меня?
— Извините, задумался в тепле. Так что?
— Так я и говорю вам: чистый кавалер. На станции каждый раз встречает меня! Расписание знает!
— Кто, простите?
— Да Дюша мой!
— Какой, простите, Дюша?
— Ну, Дюша!.. Индюк!
А-а-а. Поглядел на нее.
Да она и человеку может понравиться!
— А где выходишь-то?
Оказалось — далеко. Закемарил от тряски. Резко просыпаюсь — трогает за плечо.
Сошли с ней на станции. Действительно! Стоит это тропическое чудо: индюк!
Увидел меня, кровавую кишку надул под подбородком, зашипел. А на кишке еще кисточка трясется... Янычар!
Остановился. Она кокетливо ко мне обернулась.
— Ну, ты идешь — нет? Рюкзак тогда мой надень!
И как всегда — обмишулился! В рюкзаке этом оказалась вся причина! Хоть индюк ее и кавалер, а рюкзаков не носит!
Игриво болтала со мной, пока шли, я распалялся, как индюк, и как всегда — промахнулся! Думал, это она меня разжигает, а она — индюка!