Маркела на них нету!
Зашли в избу, сели на скамейку. Скинул рюкзак. Двигаюсь — отодвигается!
— Так ты чего?
— А ты чего?
— Так ведь приглашала!
— И шо?
— Ну как «шо»?
— Да шобы я такому костлявому!
— Да где же я костлявый? Шелковистый, как таракан!
Тут стекла в окне вдребезги, этот бешеный индюк в горницу влетел, выгнал меня на улицу, мчался сзади, взлетал-клевал. В глухую чащу меня загнал. По урочищам, по болотам шастал я — еле к Сонькиной Губе выбрался, мокрый, грязный, ровно лешак какой!
Передо мной спуск. Долина в тумане — и избушка моя! И от нее на все пространство стук разносится!
Кто бы это там хозяйничал?
Побежал!
Врываюсь в избу... никого!
Запахи какие-то знакомые, а никого нет.
А стук идет!
Вбегаю во двор!.. В дальнем, скатывающемся вниз углу, где роятся комары... Новая уборная! Желтая, как свечка! Сияет!
Раньше в крапиву приходилось бегать...
И стоят друзья: Геныч, Маркел, Коля-Толя!
К моему приходу старались — позвонили, видно, в больницу, узнали!
Геныч, как ответственный за бдительность, на всякий случай на клозетную дверь щеколду и снаружи приколачивает — отсюда на всю округу и стук!
Опробовал Геныч: легко вертится, надежно запирает! После этого подошел ко мне. Обнялись.
— Вот тебе Трон Генсека! — Маркел захихикал.
— Давай... «рожай слона»! — Геныч говорит.
Потом я, не в силах скрыть чувств, обернулся.
— А...
— Будет тебе А... — Коля-Толя захохотал.
И тут — прямо, гнилые ворота повалив, въезжает во двор роскошный БМВ!
И выходит Она!
Молчим.
— Тут я... кастрюлю у тебя оставила... заехала проведать.
— Проведай.
— И как вообще... она тут себя чувствует? — смущенно Нелли спрашивает.
— Текеть! — отвечает Маркел.
— Я и лудильщика с собой привезла! — смущается она.
И вылезает в роскошном свитере лудильщик. Обнялись.
— Ну что же, — лудильщик Рома произносит. — Пошли лудить!
Стала она меня долечивать: травяные притирания, тихий массаж. Примерно месяц так было, потом — ухватила за ногу, по лесенке стащила, проволокла в пыли через двор, мордою об забор жахнула — все как рукой сняло!
Алехин подтвердил прежнюю программу: опускаться, в глаза не бросаться. Должность — старший монтажа отсека.
Объяснял ей про конспирацию, что на самом деле я — большой человек, но чувствую: не верила!
Жили мы с ней неплохо. Но и не очень хорошо. Однажды услышал про нас в магазине:
— Он сам электрик, она — шорница. Но не стирает, не варит ему — никто не видал, чтобы у них дым из трубы шел!
Не без намека ей это пересказал. Усмехнулась.
— Зато я сама время от времени вылетаю из трубы!
...Не сразу понял эти ее слова, но потом, к сожалению, понял. Сошлась она с бабкой Секстиньей, колдуньей местной, которая кроме прочего зелья варила и самогон.