Мы вошли внутрь — мимо часового с винтовкой, оставшегося, как и каменные скульптуры, от прежних времен, и нового охранника — этот был уже более подвижный, вступал в вольные переговоры с входящими, особенно с девушками. Меня, однако, он приветствовал почтительно.
Осмотрев себя в огромном зеркале в фойе, я подумала, что черные чулки в военном учреждении смотрятся вызывающе. Но ничего, скушают... Не такое уж оно теперь военное.
Огромный вестибюль и гигантская лестница словно и были рассчитаны на гигантов, моряков и летчиков, после полярных и тропических исследований приходящих сюда с новыми открытиями... однако публика теперь здесь была в основном другая.
Встречались, правда, и прежние сотрудники института, уже пожилые, и все здоровались — причем многие кланялись именно мне, а не Мите. Все уже понимали, что теперь я главней.
Когда-то, выйдя замуж за Гуню, я сидела под этой самой лестницей в каморке, называющейся «Экспедиционный отдел». В ту пору ученые ездили много, особенно часто в глухие уголки нашей Родины, — это считалось особенно престижным. Сложные билеты, которые я им тогда доставала (тогда билеты надо было доставать), были изрезаны мелкими зубчиками, как бумажные кружева.
— Аленушка! Что бы мы делали без вас!
Потом замерцал призрак свободы, в том числе и свободы передвижений, пошли зарубежные поездки (пока еще не полностью разворовали и истратили деньги), поездки те были необходимы как нашей науке, так и зарубежной, но вызывали у наших зубров священный ужас: визы! провокации! проститутки!
Жалея их, непутевых, я соглашалась сопровождать их.
Однажды, помню, летели в Индию — и у Мити еще в нашем аэропорту сперли чемодан. Первые три дня по дикой жаре он ходил, веселя народ, в душном черном костюме, а после, и сам уже развеселившись, в моей блузке и мини-юбке.
Летали даже и в Аргентину (благо самолетик был свой!). Там как раз случилась вспышка «мышиной лихорадки», распространяемой мышами. Неделю не выпускали из гостиницы. «Главное — не ловить мышей!» — шутили мы. И дошутились.
За границу теперь летали совсем другие, новые люди. Могучий Военгидромет, некогда флагман советской науки, тонул быстро, как гордый «Варяг», и если бы не мое туристское агентство, из жалости открытое мною здесь, в не очень-то уютных стенах, то у них отключили бы за неуплату и свет и воду: тони без воды!
Поднявшись на второй этаж, мы с Митей не разошлись в разные стороны, как раньше, а вместе пошли в мой офис, бывший партком.
Первое время наши адмиралы, зайдя по привычке сюда, нервно вздрагивали, увидев голову Ильича, задвинутого носом в угол, — такое им не мерещилось раньше даже в кошмарах, потом они научились подмигивать, похохатывать: адмиралы у меня толковые, технических наук, дуболомов среди них не водится — сориентировались быстро.