Посреди всего этого лежит ребенок – ни о чем не подозревающий, усыпленный седативными веществами, а иногда – обездвиженный при помощи фармакологических препаратов. Он весь утыкан трубками, каждая из которых выполняет свою функцию: во рту или в носу эндотрахеальная трубка, в желудок ведет назогастральный зонд, в яремную вену введен ЦВД‐катетер, веером торчащий из шеи пациента, словно гротескный пучок павлиньих перьев, внутриартериальный катетер для измерения давления, позволяющий регулярно брать анализы крови для проверки дробных чисел, которые сообщают врачам всю необходимую информацию. Опытная медсестра, работающая в отделении интенсивной терапии, может предсказать, какими будут эти показатели, еще до того, как кровь попадет в анализатор газов. Она назовет врачу уровень кислорода, лишь взглянув на то, какой оттенок имеет кровь пациента.
Над письменными столами висят негатоскопы, на которые вешают рентгеновские снимки, и компьютерные мониторы, с помощью которых медсестры благодаря доступу к единой сети могут отслеживать все показатели жизненно важных функций всех пациентов отделения. Этого никто никогда не делает. Ни у кого нет времени присесть у поста медсестер. Иногда, если надо внести в компьютер данные о результатах осмотра или сделать записи, они все же садятся, прямо рядом со своими пациентами. Невидимая нить удерживает их там, рядом с местом, где тысяча разных вещей может пойти не так. Но по большей части они работают стоя – проверяют многочисленные приборы, которые поддерживают жизнь пациента, прибираются около его койки, заполняют цифровую карту, вносят записи о выписанных лекарствах и сами рецепты, опустошают дренаж, меняют шприцы для введения инотропов, проверяют настройки аппаратов ИВЛ, разговаривают с родственниками.
Иногда есть кто-нибудь на подхвате: каждому пациенту нужна собственная медсестра, которая может ухаживать за ним 24 часа в сутки, а сестру-помощницу можно попросить принести оборудование или лекарства, помочь обмыть пациента, перевернуть или переодеть его, поменять постельное белье, проверить капельницу, перепроверить процесс переливания крови или введения препаратов, подлежащих предметно-количественному учету. Однако по мере того как в отделении появляется больше пациентов и становится меньше места, людей на эту роль все чаще не хватает. Когда сиделке нужно отлучиться в туалет или передохнуть, медсестре, работающей у соседней койки, приходится наблюдать сразу за двумя пациентами, в результате чего риск ошибок и экстренных ситуаций возрастает. Медсестры тщательно высчитывают время действия седативных препаратов. А дежурная медсестра – это настоящий эксперт в принятии организационных решений: какого пациента следует поручить какой медсестре, кому из детей, скорее всего, понадобится сиделка, обладающая более обширным опытом и набором навыков, состояние какого ребенка наверняка ухудшится или станет еще более нестабильным. Медсестры учатся превосходно предсказывать, кому из пациентов станет хуже, руководствуясь при этом вовсе не цифрами на бумаге, а инстинктами дежурной медсестры. Вот такая своеобразная форма телепатии.