Делать укол реальному человеку – пациенту, да еще и ребенку – гораздо страшнее. Анна все это время стоит за моей спиной. Я оглядываюсь, и она кивает, подтверждая каждое мое действие. В самый последний момент, когда я начинаю вытаскивать иглу, у меня резко дергается рука. Игла ломается. Половинка остается у меня в руке вместе со шприцем, а вторая – у мальчика в бедре.
– О господи, – восклицаю я. – О господи!
Я чувствую, как Анна кладет руку мне на поясницу. «Спокойно. Это не проблема». Она за считаные секунды надевает фартук и перчатки, вытаскивает иголку двумя пальцами и бросает ее в контейнер для утилизации острых предметов так, будто это просто пушинка или волосок, который она сняла со свитера лежащего перед нами мальчика. Он улыбается. Анна улыбается в ответ. Я заливаюсь слезами.
Мы уже идем в комнату отдыха, а я все не могу успокоиться. Анна приобнимает меня за плечи.
– Ошибки совершать все равно придется, – говорит она. – Ты перфекционистка, а делать все идеально на своей первой работе невозможно. Да и вообще где-либо. – Она смеется. – Я постоянно ошибаюсь. Ты знаешь, у меня есть знакомая медсестра, которая перерезала ребенку наружный вентрикулярный дренаж. Можешь себе представить? Начала вытекать спинномозговая жидкость. Серьезное дело. Но мы все исправили. Много всего происходит, чего нельзя предугадать. Филиппе на прошлой неделе прокусил свой венозный катетер и чуть не умер от потери крови прямо на своей койке. Если бы я не подошла, чтобы проверить его показатели, кто знает, что могло произойти бы. – Она сжимает мое предплечье. – Но ничего страшного не случилось.
Философ эпохи французского Ренессанса XVI века Мишель де Монтень был одержим идеей понять, что значит быть человеком. Он писал: «Счастье врачей в том, что, по выражению Никокла, их удача у всех на виду, а ошибки скрыты под землей»[17]. Я уже знаю, что к медсестрам начинают относиться иначе после того, как они совершают ошибку, – иначе, чем к их товарищам по медицинскому делу. «Мы не вступаемся друг за друга так, как это делают врачи, – говорит мне коллега после одного случая, когда ребенку ввели препарат интратекально (в результате чего лекарство поступает напрямую в позвоночный канал или субарахноидальную полость) вместо того, чтобы вколоть его внутривенно, что привело к катастрофическим последствиям. – Казалось бы, так просто. Нужное лекарство, нужный пациент, нужная дозировка. Но неверный способ введения препарата. Держу пари, уволят не врачей, которые делали укол, а медсестру – за то, что она им его принесла». Но в то же время я понимаю, что Анна относится и к медсестрам, и к врачам одинаково, не прикрывая их ошибок, но признавая тот факт, что все мы, в конце концов, люди, что все мы учимся и иногда испытываем сожаление. Возможно, у меня и здоровая иммунная система, но мое эмоциональное здоровье невероятно уязвимо.