— А что? — Ника вскинула на него глаза.
— Просто интересуюсь. Жить тут буду.
— Ну-у уж!.. Немало из города к нам приезжало, да почти никто не застрял. И вы с отцом такие же. Небось не по доброй воле приехали.
Желание наговорить городскому парню дерзостей вдруг охватило ее с такой силой, что она уже не могла ничего поделать с собой.
— Кто поверит, что ваш отец, кандидат наук, добровольно оставил институт, городскую квартиру и приехал в глухую Усовку. А вы провалились в институт и приехали сюда на время.
Алексей рассмеялся:
— Угадали! Прямо в самую точку.
— А что, неправда?
— Правда. — Алексей продолжал смеяться, а это еще больше злило Нику, и она глядела на него с подчеркнутой неприязнью.
— Я знаю, как бывает в жизни.
— Ух, какая знающая!
— Вам можно смеяться: в любой день можете уехать.
Глаза Алексея под широкими бровями вдруг перестали искриться, и он спросил очень серьезно, заинтересованно:
— Почему вы так озлоблены на родное село?
— Да как же не озлобляться-то! — горячо сказала Ника. — Чего ни коснись, все набекрень. Клуб недостроен. Не хватает пяти тысяч рублей. А председатель колхоза… не ваш отец, а который до него был… купил «Волгу». Видите ли, ему не пристало ездить на «Победе» или на другой какой-нибудь машине. Как же! Он депутат, он то, он се… А на «Волгу», кроме жены, никого ни разу не посадил. Сам каждый год отпуск получал и на курорт в Сочи ездил, а колхозники даже выходных не имеют. В городе на любой работе каждую неделю получают день отдыха.. Колхозники только и слышат: «Давай! Давай! Вы должны! Вы обязаны!..» А как колхозник живет, что ест, на чем спит, — никого не интересует. Вот и ваш отец… Интересуется, какая подстилка у скотины, какой корм, а ни в одном доме колхозника не бывал. А вот поп почти каждый день к кому-нибудь заходит, спрашивает: «Что сегодня вам бог на обед послал?» О том о сем поговорит, ласково так, вежливо… Даже о любви говорит, о браке, о семейной жизни…
— Видел попа. Молодой, видный… влюбиться можно. — Алексею хотелось подковырнуть языкастую девушку, и слова о попе он сдобрил подмигиванием, на что Ника огрызнулась с неожиданной для него грубостью.
— Ну, ну! Не заговариваться, а то как двину по сопелке! — Она потрясла кулаком.
Это не обидело Алексея, а развеселило.
— Ты всегда такая злая?
Этот вопрос и это «ты» сорвались у него с языка непроизвольно, и он смутился.
— Всегда, — ответила она и вдруг расхохоталась. Теперь в глазах ее играло девичье лукавство, от которого Алексею стало весело.
— Ты, видать, взбалмошная. — Он покачал головой.
Она резко оборвала смех и посмотрела куда-то вперед печальными глазами.