Когда Алексей Венков попал на стройку, полы и потолки были настланы; крыли шифером крышу, клали печь, ставили переборки. Внутри дома стоял запах мокрой глины, древесных стружек, махорочного дыма.
По душе пришлась Алексею работа. С каждым днем он ощущал, как входит в тело его крепнущая сила. Подражая старым плотникам, перенимал у них не только приемы работы, но и необычные слова, попробовал курить махорку, но задохнулся, долго кашлял и потом не мог без отвращения вспоминать об этом.
Любил он то время, когда дом оживал от разноголосых звуков. Вразнобой гулко стучали молотки, всхлипами врубались в древесину топоры, ширкали пилы, с шелковистым шумком гулял по тесине фуганок, пучилась и фыркала глина, которую с прибаутками месил в ящике Прошка. И, поддаваясь власти этого трудового шума, Алексей старательно прилаживал горбыли к стоякам и молотком загонял гвозди по самую шляпку.
С интересом наблюдал Алексей «перекуры», когда строители сходились в одно место, усаживались на полу, и, нещадно окутывая все табачным дымом, вели разговор. Обычно говорили о незначительном, любили пошутить, но иногда затевался разговор о серьезном. Почти все поездили по стране, а некоторые побывали в войну за границей, повидали «божий свет», как выражался Прошка.
Печник, невысокий, худощавый, с острыми ястребиными глазами, которые всегда были красны от спиртного, любил похвастаться любовными похождениями, ко всеобщему мужскому удовольствию. О женщинах он говорил насмешливо, обнажая самое сокровенное, не щадя даже свою жену. Строители хохотали, поощряя рассказчика. Алексей краснел, отходил в сторонку.
Каждый день на стройку заглядывал сын Трофима Жбанова, рослый парень с умными спокойными глазами.
— Чего ты, Владимир, нюхаешь! — сказал ему как-то Прошка.
— Как же! Дом денег стоит, а у отца они — трудовые. Вот и надо досмотреть, чтобы сделано было как следует.
— Дом как в городе: три комнаты, кухня, — стал расхваливать Прошка, но Владимир говорил свое:
— Придется еще веранду остекленную пристроить, погреб, хлев… Это уж отец потом сделает, сейчас к зиме хоть бы крышу над головой приготовить.
— А во что обойдется дом?
Владимир пожал плечами.
— Колхоз подобьет на счетах, не промахнется.
— Считай, Володя, что дом уже есть… Через неделю-другую вселитесь… Печку я, брат, кладу — э-эх!.. Одна три комнаты будет обогревать и топлива мало сожрет. Тут, видишь, плита кухонная. Удобство, шик!.. Ванны только нет. Ну, без водопроводу ванную не устроишь. — Отставив деревянную ногу и накренившись на нее всем телом, Прошка вдруг потребовал: — С тебя, Володя, причитается поллитровка. А то печка задымит, а тепла — фью! — Прошка свистнул. — Ты знаешь, что значит сложить печку? А?.. Все будет правильно, любая комиссия примет. А через какой-нибудь месяц начнет дымить. Можно сложить по всем правилам, а греть не будет, хоть тресни, и дров на нее не напасешься. Это, брат, называется сложить с секретом. В мире нет двух одинаких печек. У одного мастера и то одинакие не получаются… Понял?.. А эта будет хороша. Так что ты того… раскошеливайся.