— Анна! Ты все на это самое… на лекцию поворачиваешь, а в душе-то ведь признаешь, что время наше трудное и приходится выкручиваться.
— Время трудное, правду говоришь, — с прежним спокойствием соглашается Анна Семеновна. — А почему?
— Черт его знает почему.
— Задачи трудные страна решает, потому и жизнь трудная.
— Ну-у, понесло в политику, — лениво потянула Бомба, повертываясь спиной к заведующей.
— А у нее должность такая, — ввернула Даша. — Начальник!..
Обо всем, что касалось начальства, Даша говорила язвительно, и заведующая, зная это, посмотрела на стенные ходики.
— Пора!
Женщины не торопясь поднимались, надевали ватники, халаты, повязывали головы платками, расходились по рабочим местам.
— Ну, болят рученьки? — Даша расхохоталась в лицо Нике.
— Отстань! — сквозь зубы произнесла Ника и так посмотрела на Дашу, что та отпрянула и поспешила выйти из дежурки…
Разговоры на темы, связанные со своей жизнью, бывали часто. Но любили свинарки поговорить об отвлеченном, например о Луне, куда запущена с Земли ракета, или о далеких теплых странах, где люди ходят голые, ничего не делают, а природа дает им все готовое. А больше всего вспоминали кинокартины, в которых показывалась жизнь, непохожая на усовскую.
Очень любили петь. Выдастся немного свободного времени, так все к Даше.
— Запевай нашу.
Утерев ладонью яркие губы, Даша глубоко вздыхала, раздувая грудь, и приятным голосом запевала с лихостью и грустью:
В моем садочке ветер веет,
Наверно, милый мой идет.
Женщины подхватывали горячо, страстно:
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет.
Раз в неделю на ферму приходил старший зоотехник, молодой, недавно присланный из города, проводил занятия по толстой книге, такой же, какую Венков дал Нике. Женщины делали вид, что слушают, а сами погружались в свои думы, а некоторые откровенно подремывали.
* * *
В субботу кончалась неделя, как Ника работала на ферме. Утром Анна Семеновна сказала:
— Поедешь в поле. Туда — навоз, оттуда — солому. Вскоре пришел трактор, приволок огромную телегу с широким дощатым ящиком.
Ника, Бомба и еще две женщины наполнили ящик навозом, сели сверху, кинув под себя соломы.
Трактор гремел и дымил, телега медленно плыла, колыхаясь на мерзлых ухабах, звенела железками и, казалось, вот-вот развалится.
Воздух над полями стоял холодный, сизый, на озими и на зяби легким пухом лежала изморозь. Стая рябых куропаток вылетела из-под трактора, рассыпаясь, повалилась в озимь.
— Зима будет теплая, — заметила Бомба. — Куропатки не улетели.
— Они всегда зимуют, — сказала Ника.
— Ну, не скажи.