Однако благородное сословие не было ни достаточно многочисленным, ни однородным общественным слоем, сильно отличаясь меж собой в богатстве и положении. Его можно с полным основанием разделить на две категории: высшую знать и мелкую знать (petite noblesse). Представители первой категории — около шестидесяти родов, число их менялось с течением времени в зависимости от создания новых семейств и увядания старых (браки, отсутствие наследников и т. п.); они носили титулы герцогов, графов или, как на юге, виконтов. Некоторые из них были очень могущественны, поскольку, в отличие от своих английских современников, они действительно владели земельными угодьями, территориально совпадавшими с теми герцогствами, графствами и виконтствами, чье название фигурировало в их титуле. К мелкой знати принадлежали посвященные в рыцари (около 2000), их именовали мессирами (messire), сеньорами (seigneur) или господами (dominus), в зависимости от числа замков, находившихся в их владениях (один или более), обладания сеньоральными правами и правом вершить суд или и тем, и другим одновременно; к этой же категории относились оруженосцы (около 15000; (ecuyer), (damoiseau), (domicellus), — так обычно именовали сыновей рыцарей, еще не прошедших посвящение, но также и всех тех, кто не добивался рыцарского звания). Слова «рыцарь» и «оруженосец» употреблялись по всей стране, однако в некоторых областях их могли называть просто noble (благородный) или noble homme (благородный человек).
Из числа высшей знати наибольшим весом обладали четыре крупных вассала: герцоги Бретонский, Бургундский и Гиенский, а также граф Фландрский — все они являлись пэрами Франции. Эти сеньоры управляли столь обширными территориями и обладали такой полнотой власти, что, скорее всего, о них следует говорить как о князьях, а об их вотчинах — как о княжествах. Уже к началу XIV столетия каждый из них в той или иной степени сформировал в своем княжестве управленческий аппарат; в ряде случаев административная система была передовой для своего времени, но все они создавались по образцу королевской. В каждом княжестве существовала своя курия с более или менее выделившимися советом, парламентом и палатой Счетов (названия этих ведомств могли быть различными), и в каждом существовала организованная система местного управления.
Такому развитию событий способствовал ряд обстоятельств. Основу Фландрского графства составляло германское население, а ядро герцогства Бретонского было кельтским. Первое было районом бурного экономического развития, тогда как последнее занимало жизненно важную стратегическую позицию благодаря выходу к морю. Все четыре княжества находились на границе королевства и имели собственные интересы за его пределами: в состав Фландрии и Бургундии входили территории, относившиеся к Империи, в состав Бретани — английские территории. Герцог Гиенский одновременно являлся королем Англии, и его владения были объединены экономическими интересами, связанными с винной торговлей, а графство Фландрское зависело от поставок английской шерсти, необходимой для снабжения сырьем суконных мануфактур в крупных городах. Другие представители знати, такие как графы Фореза и Божоле или виконт Беарна, тоже имели свои управленческие аппараты, при посредстве которых осуществляли управление подвластными территориями; однако, как правило, подобные структуры были гораздо более просты и менее развиты, чем административные институты крупных вотчин. Ко дню вступления на престол Филиппа Валуа из числа апанажей (земельных владений, пожалованных членам королевской семьи на правах относительной независимости) оставалось только пять и притом очень небольших по размеру, так как по воле судьбы большая часть апанажей, созданных королями в XIII столетии, вернулась в состав королевского домена, либо потому, что их владельцы унаследовали корону, либо потому, что они умерли, не оставив потомства. Владельцы сохранившихся апанажей находились на одном уровне с небольшими графскими династиями, такими как Блуа, Ретель, Бар и Невер, и не представляли для монархии особой опасности. Мелкая знать была довольно разношерстной: к этой категории относились как отпрыски старинных родов, так и выскочки, достигшие своего положения либо на королевской или на графской службе, либо за счет приобретения сельского поместья, феодальной вотчины или брачного союза с представителями благородного сословия. Как и высшая знать, они не составляли однородного класса, ибо разница в благосостоянии и общественном положении были очень велика.