– Мой мозг, похоже, не хочет отключаться; скорее, он резко активизируется, как только я собираюсь отдохнуть или лечь спать.
– А вы не хотели бы немного рассказать о себе? И чисто для проформы – вы позволите мне завести, скажем так, историю болезни?
– Пожалуйста, – добродушно отозвалась Алекс, слегка пожав плечами.
Сиккерт взял со стола планшет с уже закрепленным на нем листом машинописной бумаги. Потом, щелкнув шариковой ручкой, привел ее в состояние рабочей готовности.
– Начнем с чего-нибудь простого. Каких-нибудь детских болезней, кроме простуды, бронхита и прочих тривиальностей…
– Никаких. Исключительно здорова вплоть до четырнадцати лет, когда заразилась мононуклеозом. Что ослабило меня на пару месяцев, однако после этого не было никаких осложнений, выздоровела полностью.
– Затяжные депрессии?
– Ни разу не диагностировали, – Алекс покачала головой. – Однако какое-то время в прошлом году я провела в подавленном состоянии, и последний месяц, разумеется, тоже не принес мне радости.
– Значит, вы не пытались выяснить мнение специалиста или нормально подлечиться?
– Пожалуй, нет… – Алекс, смутившись, почувствовала, как покраснела ее шея. – Наверное, я просто… пыталась сама как-то справиться со своими проблемами. Или, скорее, отрешиться от них.
Ричард начал быстро делать какие-то заметки, а доктор Тейлор подумала, догадался ли он, что она не особенно честна с ним. Она же принимала диазепам, как раз рекомендуемый в случаях стресса или депрессии. Ей даже подумалось, не написал ли Сиккерт слово «лгунья».
– Итак, не считая мононуклеоза и ряда возможных депрессий, никаких других медицинских проблем? Ни одной черепно-мозговой травмы? – уточнил он.
– Нет. – Алекс опять покачала головой и, помедлив, добавила: – То есть вплоть до того недавнего случая, несколько недель тому назад. В больнице сказали, что я, возможно, получила легкую контузию от удара упавшей с дерева ветки.
– Насколько я понял, вы полагаете, что как раз в тот вечер вас похитили?
– Верно.
– И вы не согласны с их диагнозом?
– Не знаю, – она в отчаянии тряхнула головой, – я уже больше ничего не понимаю. Все мои ощущения говорят о реальности тех воспоминаний. О настоящем ужасном похищении. По-моему, такое невозможно выдумать. Оно… оно… – Ее дыхание участилось, и Алекс почувствовала, как сильно забилось сердце.
– Хорошо, – спокойно произнес Сиккерт, – вы отлично справляетесь. Восстановите дыхание и попытайтесь успокоиться.
Она сделала несколько глубоких вдохов и почувствовала, как напряжение в груди ослабло.
– Лучше? – спросил психолог немного погодя.