За год в Виттенберге Лютер многого достиг. Уже 9 марта 1509 года он получил первую свою богословскую степень – бакалавра теологии; и той же осенью сдал экзамен на вторую богословскую степень – бакалавриат по «Сентенциям» Петра Ломбардского, важнейшему и общепризнанному учебнику богословия средневековой Европы. Разумеется, изучал Лютер и Дунса Скота, и Фому Аквинского, и последнего укорял за «чрезвычайную пространность рассуждений»[51]. Там же, в Виттенберге, Лютер впервые принял участие в академической дискуссии – диспутации, как это тогда называлось – о догматических принципах. Лютер выступал против широко распространенного убеждения, что богословские идеи нужно просто принимать на веру, без доказательств. В каком-то смысле этот диспут предвещал будущее. Лютер не спешил ниспровергать основы, однако задним числом можно заметить, как росло его недовольство всем, что его окружало. Он слишком высоко ценил истину, чтобы позволить запутать себя софистикой или просто отмахнуться от сомнений. Ему нужны были настоящие ответы – и Библию он хотел читать так, чтобы эти ответы в ней найти; и уже начал подозревать, что в официальных ответах, которые предлагает ему Церковь, не слишком много правды.
Прослышав об успехах собрата в Виттенберге, некоторые из монахов в Эрфуртской обители преисполнились завистью. Но, так или иначе, после года в Виттенберге Лютеру пришлось вернуться домой. Интересно, что в Эрфурте он не принес обычную присягу, в которой бакалавр обещал получать докторские степени там же, где получал и предыдущие. Почему так произошло – мы не знаем; но отсутствие такой присяги впоследствии создало ему проблемы. Так или иначе, в Эрфурт Лютер вернулся ненадолго; вскоре его занятия были прерваны приказом ехать в Рим.
Путешествие в Рим. Aetatis 27
Для поездки в Рим Лютера снова выбрал Штаупиц. Формальная причина, по которой Лютер отправился туда (по-видимому, вместе со своим эрфуртским собратом, занимавшим более высокое положение в ордене, по имени Натин), была в том, что в это время между августинцами возник спор, требовавший разрешения. Одна ветвь августинских монахов, так называемые «августинцы-каноники», очень строго соблюдала все требования устава, а другие монастыри допускали разные послабления. Монастырь в Эрфурте относился к «каноникам». Как генеральный викарий всего ордена, Штаупиц настаивал, чтобы Эрфуртский монастырь – вместе с еще восемнадцатью монастырями «каноников» – перешел под его прямое управление и утратил свою относительную независимость. Намерение Штаупица – и желание его римского начальства – состояло в том, чтобы привести все «канонические» монастыри под его юрисдикцию и помочь монастырям с более свободными нравами приблизиться к высоким стандартам «каноников». Однако эрфуртские братья решительно воспротивились потере независимости. Лютер участвовал в первой встрече по этому вопросу, состоявшейся в Нюрнберге, где монастыри «каноников» решительно отказались подчиниться желанию Штаупица. Эта идея привела их в такое негодование, что они обратились с апелляцией напрямую в Рим – на что имели полное право. Штаупиц на это согласился – и отправил в Рим с апелляцией Лютера, надеясь, что это пойдет ему на пользу.