Но и здесь приходится предположить, что у Штаупица были и другие причины отправить Лютера в это долгое и знаменательное путешествие. Во-первых, Штаупиц, несомненно, верил, что его подопечному будет полезно вырваться из монастырской рутины. Шестнадцать сотен миль до Рима и обратно, пройденные пешком, несомненно, помогут молодому Мартину отвлечься от изнурительного и бесплодного самокопания.
В ноябре 1510 года Лютер отправился в путь. Как ни удивительно, в первый и последний раз в жизни покинул он пределы своего тесного мирка; ведь после Вормсского рейхстага 1521 года, где Лютер был признан еретиком и объявлен вне закона, передвижения его были поневоле ограничены пределами Саксонии. Все путешествие Лютер и его спутник Натин, скорее всего, проделали пешим ходом.
Одну из первых остановок на этом долгом пути Лютер сделал в Нюрнберге, в 140 милях к югу от Эрфурта. Здесь он увидел недавно законченный Männleinlaufen – впечатляющие механические часы на башне «Фрауэнкирхе» [церкви Девы Марии] XIV века. Несомненно, это чудо часового искусства должно было его поразить. В центре циферблата восседал император Священной Римской империи: на его одеяния художник не пожалел позолоты. Каждый день, ровно в полдень, двое трубачей вздымали свои инструменты и трубили, а вслед за ними звонари звонили в колокола, барабанщики били в барабаны – и из дверцы в часах плавно выступали семеро курфюрстов, обходили императора кругом и скрывались за левой дверцей. Трижды совершали они свой круг, а затем чудо прекращалось, чтобы вновь свершиться через двадцать четыре часа[52].
Примерно через три дня Лютер и его спутник добрались до Ульма – и здесь, вытаращив глаза, любовались исполинским Ульмским собором, чей 530-футовый шпиль делал его высочайшей церковью в мире – как тогда, так и сейчас, пятьсот лет спустя. Внутренние помещения церкви составляют 400 футов в длину и 160 в ширину, а центральный неф достигает высоты в 136 футов – для тех времен пространство неописуемо огромное. До того, как там установили скамьи, в Ульмском соборе могли поместиться двадцать тысяч человек. Безусловно, ничего даже отдаленно похожего Лютер до сих пор не видывал. Однако позже он замечал: огромность этой церкви, как позднее и римского собора Святого Петра, скорее неприятно его поразила – ведь очевидно было, что такая гигантская церковь не годится для проповеди. Ему это, разумеется, казалось не просто ошибкой, но ошибкой роковой, каким-то трагическим абсурдом. Лютер чувствовал, что в жертву величию здания принесена духовная жизнь людей, которые в нем молятся. Цель Церкви – не поражать красотой и величием интерьеров, а нести пастве слово Божие: если этого не происходит – зачем тогда все?