— Достаточно плохо. Ты знаешь, что она умерла?
— Прочитала в газетах. — Женщина, прижимаясь ко мне всем телом, откинула назад голову, чтобы заглянуть в мои глаза. — Надеюсь, у тебя имеются сейчас деньги?
— Не так чтобы очень. Она много раздала.
— И сколько?
— Почти все. Но давай оставим эту тему. Есть другой разговор.
Это случилось за завтраком, на скорую руку приготовленным мне Глорией.
Я как раз размышлял над тем, что безжалостный дневной свет сразу обнаруживает все дефекты женщины, незаметные вечером. Я решил, что моя подружка стареет. В этом, конечно же, была виновата ее беспорядочная, полная риска жизнь, изматывающая душу и тело. Пьянство, бессонные ночи, слишком горячие и обильные ласки в постели — все это оставило свои следы на лице Глории.
— Чэд, дорогой, а не влюбился ли ты в кого-нибудь? — вдруг спросила она.
Избегая ее взгляда, я сосредоточил все внимание на яйце всмятку, с которым расправлялся в этот момент.
— Не будь таким инквизитором, Глория.
— Я просто подумала, что ты, быть может, хочешь поделиться тем, что тебя беспокоит сейчас. Ты же знаешь, что не безразличен мне, но я на тебя не претендую, так как давно потеряла надежду, что ты сделаешь меня порядочной женщиной. Если хочешь, расскажи мне о той, что причинила тебе боль.
Отодвинув тарелку, я развернул кресло так, чтобы сидеть спиной к окну.
— Она была секретарем Вестал. Мы просто сгорали от страсти друг к другу — и стали любовниками. Но теперь это в прошлом, — сказал я, стараясь говорить совершенно равнодушным тоном.
— Бедный Чэд!
— Это ты о чем? — недоуменно спросил я, давая понять Глории, что ее жалость мне не совсем понятна.
Она улыбнулась и потрепала меня по руке.
— С тобой еще не случалось этого, не так ли? Ведь ты всегда первым бросал женщин. Это больно, когда тебя оставляют, Чэд?
Я криво улыбнулся.
— Да. Но откуда ты это знаешь, Глория?
— Испытала на собственной шкуре. Если раньше я бросала мужчин, то теперь бросают меня. Старею. Уже не так красива, как прежде.
— Чушь. Что это на тебя нашло сегодня утром?
— Ты напомнил мне, что и мой конец близок. — Она подошла к зеркалу, висевшему на стене. — Выгляжу ужасно. Не удивительно, что ты так пристально рассматриваешь меня, Чэд. Этой ночью ты был очень жесток.
— Давай оставим эту тему. Иди и допивай свой кофе.
Глория взяла чашечку кофе, поставила на столик возле дивана, на котором уютно устроилась, забравшись прямо с ногами.
— Она красивая, Чэд?
— Она не просто красива, она прекрасна. В ней было нечто, чего я раньше никогда не встречал в женщинах. Что-то, чего нельзя описать словами.