«Дайте, я его воспитну разок.» - предложил Москаль, но Женечка распорядился иначе. «Не хочешь, твой выбор. Петров, Афанасьев, вымыть туалет.» Те буквально вылупились на него, а он ехидным таким голосом: «Я должен дожидаться вашего согласия?» Женька с Евгешей, деваться некуда, хором: «Есть вымыть туалет!» откозыряли и пошли. Москаль стоял у тумбочки, Толмачёв принялся натирать пол в ленкомнате, Уразназаров мыл лестницу.
Женька с Евгешей вымыли в туалете пол, унитазы, раковины, протёрли окна, зеркала над раковинами, надраили асидолом ручки на дверях – словом, по всей программе. Обычно это делает один. Вдвоём они быстро справились и явились вершить правосудие.
Толмачёв явно был недоумком, если надеялся, будто Евгеша с Женькой спустят ему это и не дадут по шее. Было больно, его предупредили, что будет хуже, если он пожалуется. Не жаловаться ума у него хватило, но в таком настроении он что-то не так ответил старшине и получил наряд вне очереди.
Такой наряд, как правило, означал, что надо отработать 24 часа за счёт сна, потому что другого времени для этого у солдата не бывает. Меньше четырёх часов сна быть не должно, а шестью четыре – двадцать четыре, то есть, шесть ночей спать по четыре часа. Правда, не каждую ночь. А первые месяцы службы спать хочется - страшное дело. На ходу засыпают. Идёт, скажем, рота, и сержант видит, кто-то заснул, и командует: «Рота, вправо (влево) принять!» Рота принимает в сторону, а солдат идёт вне строя с закрытыми глазами. Хохот! Солдат просыпается и ныряет в строй.
Ничего удивительного, что дежурный по части застал Толмачёва спящим в том же злосчастном туалете, отчего прибавился ещё один наряд вне очереди. И через неделю он буквально оброс этими нарядами вне очереди. Он всё ещё надеялся на помощь своего отца. Папашки.
Надежды лопнули, когда приехала его мать. Она спросила командира роты, в курсе ли он того, кто отец курсанта Толмачёва. Ну да, сказал ротный, так вон в третьем батальоне служит внук самого Ротмистрова. Слышали про такого? Вот. И служит без этих самых. Маршал сам приезжал неофициально проконтролировать, чтобы ничего выходящего за пределы Уставов и чтобы у внука всё, как у всех. Неофициально, значит, в гражданском виде и без положенной свиты. Так ведь он в любом виде остаётся маршалом Ротмистровым. Он командиру полка сказал при всех: «Смотри, полковник!» У него не забалуешься, это с войны известно. И никто его внука не навещает до присяги. Вот на праздник принятия присяги милости просим, будем рады.
Конечно, это был нокаут. Три года мыть туалет, три года давиться в столовке чёрт–те чем, все эти наряды вне очереди, чтоб им всем пусто было. Гады! Из-за этой паскуды, сучки этой, ей тогда, видишь, срочно зачесалось! И надо ж было так вляпаться, а теперь три года отдуваться. Дед будто сам по бабам не бегал.