— Фройляйн Бем, если заплатить три тысячи марок за Электру, тогда она будет числиться за нами, — говорил мне Легг.
И вот однажды Электры в конюшне не стало. «Голландия», — услышала я от господина Шпанге. Легг как-то странно взглянул на меня и предложил мне Амона. Тот выглядел почти как Электра, но был покрепче. С ним я научилась во весь опор мчаться по пересеченной местности и при этом не падать. Потом Амон устал. Каждый день по четыре ездока. Этого он не вынес. Он отощал. Легг настойчиво подыскивал для него место рабочей лошади. Он постоянно ругался с учащимися, которые неправильно обращались с Амоном. Однажды исчез из конюшни и Амон. Мы спросили о его судьбе. Легг сиял.
— Теперь Амон — рабочая лошадь, — ответил он.
Мы с дочерью иногда приезжаем к Амону по выходным. Он опять стал здоровый и гладкий, с тех пор как избавился от надоевших наездников.
Я тоже больше не хожу на занятия.
Извещаю о покупке стиральной машины.
Перевод И. Кивель.
Когда бывшие столяры и слесари, которые теперь управляли нашим государством, решили вплотную заняться повышением нашей квалификации, я вместе с такими же папами и мамами села за парту. Руководитель нашего семинара доктор Эм, конечно же, знал, куда следует направлять наши усилия, однако он считал, что должен предоставить нам возможность самим выбрать специализацию.
— Господа, — обратился он однажды к мужской части аудитории, — мы с вами хорошо знаем друг друга: после восьмого класса пили пиво, после десятого вино, а после двенадцатого шампанское! Ну а дальше что? Куда вы после наших курсов? Я намеренно задаю этот вопрос прежде всего мужчинам, потому что вам, милые дамы, лучше не мудрить и выбирать педагогику, — тут, думаю, осечек не будет.
— Ну что же, фройляйн Бем, — со вздохом сказал он мне спустя несколько месяцев, когда я сообщила ему, что я для себя выбрала. — Трудновато, конечно, но, может, нам и удастся получить для вас направление.
Мы его получили: рекомендация доктора Эма и сданные мною экзамены сделали свое дело. Но двое детей — это двое детей, и пришлось мне снова усесться на мой старый стул у пишущей машинки. Нет, он не показался мне более жестким, чем прежде, наше поколение было приучено серьезно относиться к своей работе, просто печатанье давало слишком мало денег, и я освоила другую специальность. О том, чтобы получить профессию «моей мечты», уже и речи быть не могло, но все-таки высшее образование я получила. И теперь спустя годы, в течение которых мне пришлось посидеть на многих жестких стульях, я зарабатываю столько же, сколько мои квалифицированные коллеги за быстроту пальцев и умело наложенную косметику.