И вот наконец-то фрау Бондзио едет в Лейпциг, на ярмарку.
Там она чуть ли не целый день бродит по магазинам, заглядывает, еще слегка неуверенная в себе, в одно-другое кафе, а ближе к вечеру отправляется к своей косметичке фрау Штельбоген — фрау Бондзио бывает у нее каждый год в это время. Фрау Штельбоген подкрашивает ей ресницы зеленой тушью и рекомендует наимоднейшие духи. Когда фрау Бондзио выходит из салона, о ней еще не скажешь, что она совершенно другой человек, но все же при каждом движении юбка ее чуть заметно покачивается. Фрау Бондзио несет голову прямо, потому что неожиданно начинает чувствовать, что у нее высокая и стройная, вырастающая прямо из воротника шея.
Вечером она надевает длинное платье с крохотными, ярко поблескивающими камешками и закручивает волосы на затылке в пучок. В чемодане у нее лежит на каждый вечер по платью и к ним почти столько же заколок для волос. Она ненадолго задерживается у окна, а потом спокойными плавными шагами выходит из номера.
Помешивая коктейль, она время от времени с удивлением взглядывает на свое отражение в зеркалах. Даже после полуночи у нее нет кругов под глазами. Напротив, у нее появляется ощущение, будто ресницы у нее что ни день, то чуточку подрастают, а глаза понемногу набираются света.
Тем не менее сразу же после закрытия бара фрау Бондзио отправляется к себе в номер. Там она садится за письма для детей и для мужа. Потом чуть ли не до самого вечера следующего дня спит, после чего опять достает из шкафа новое платье.
В самый последний день она на свои оставшиеся от шитья деньги покупает массу всякой всячины — подарки для семьи.
В апреле у фрау Бондзио появляется мягкая, пластичная походка.
Перевод Б. Пчелинцева.
ФРИДРИХ. БЕЗ ОСОБОГО ПОВОДА
Когда у Фридриха утренняя смена, дома он оказывается раньше Марты.
На последних метрах щербатого асфальта он разгоняет свой велосипед. Еще издали окидывает взглядом свой дом. Все в порядке. И так — каждый день.
Сегодня Фридрих особенно рад тому, что рабочий день позади. Термометр в автобусе показывал чуть ли не все сорок. До обеда он еще мог держать дверцу открытой, и встречный ветер выгонял духоту, но после обеда в автобусе почти все время полно народу.
Первое, что он видит, — стрелки травы в стыках плит на садовой дорожке. Еще вчера он хотел вылить на них канистру гербицида — «Ункраутэкса». Но Марта торопила с ужином, а потом по телевизору был футбол, никудышная игра, по нулям, и он разозлился из-за потерянного зря времени.
Фридрих сразу же заводит велосипед в гараж, ставит его в боксе, который сварил сам — еще когда работал в слесарной мастерской. В гараже пусто. Марта уехала на машине. После работы ей надо к портнихе, а ехать туда на велосипеде, по ее словам, неудобно, ведь по дороге она вся взмокнет. Из-под застрехи под крышей гаража Фридрих достает ключ от небольшой пристройки, на приступок сбоку ставит туфли и кладет в них защепки для штанин. В квартире приятная прохлада, тишина и порядок. Сквозь жалюзи в комнату падают узкие полосы света. На столике у кушетки высвечивается белая скатерка.