Кандида стояла у большой стеклянной двери, ведущей на террасу, и глядела, как снежинки покрывают сад и лес, как синицы раскачиваются в кормушках. Утром на снегу виднелись заячьи и птичьи следы. Окно со стороны фасада светло мерцало, на матовом стекле были выгравированы Белоснежка и гномы. Освещенное вечерним солнцем, оно сияло и искрилось.
Замечательно было в комнате у старших детей, где жили птицы. Старшие ребята следили за тем, чтобы малыши не шалили. Там была длинная веранда с двумя аквариумами. Замерев от восхищения, Кандида любовалась красными, зелеными, бархатисто-черными рыбками. Она разговаривала с ними, прижимаясь носом и ртом к стеклу. Так же зачарованно Кандида стояла и перед вольерой, в которой раздавался щебет и чириканье и где можно было, просунув палец в проволочную ячейку, получить щипок красным или желтым клювом. Вскоре девочка уже знала всех птиц по именам.
Зима была долгой и холодной.
Женщина, привозившая из деревни по утрам молоко, застряла с санями в свежем снегу и теперь сидела на кухне с раскрасневшимися от мороза щеками, ожидая, пока истопник наденет шубу и привезет санки. Женщина смотрела на детей, которые приходили на кухню, принося корзинки с грязной посудой. Потом сказала:
— Ради вас я все готова сделать.
По дороге молоко в бидонах замерзло. Кандида с любопытством провела пальцем по молочным кристаллам:
— Снег?
— Нет, — засмеялась повариха. — Молоко! Осторожно!
Отбив ножом кусочки, бросила их в кастрюлю и поставила на плиту. Кандида наблюдала, как кусочки таяли и превращались в молоко.
— А ты худенькая, будто воробышек, — заметила молочница. — Наверное, ешь плохо?
Кандида не слушала, она смотрела, как таяло молоко.
Повариха вздохнула.
Кандида ела вяло и невыносимо медленно, всегда задерживаясь за столом дольше всех. Дети сердились, потому что из-за нее нельзя было закончить уборку. Так случилось несколько раз, а потом повариха взяла девочку к себе на кухню, но и там Кандида ела все так же медленно.
Повариха, как почти все взрослые в детском доме, была из деревни. Простая женщина, научившаяся готовить дома у матери да в годы замужества. Все дети ее любили. Им разрешалось помогать ей. Повариха говорила:
— Как же вы живете? Ведь вам надо знать и о том, что делается на кухне, и о том, что от сырого лука бывают слезы на глазах, и про то, как пахнут пирог и жаркое, и сколько надо поработать, пока сварится еда. Дома это каждому ребенку известно.
Здесь жили и такие дети, у которых никакого другого дома не было.
Мать присылала каждую неделю цветные открытки, всякий раз обещая приехать весной. Кандида собирала открытки и ревниво охраняла. Она внимательно следила за тем, чтобы их никто не трогал.