Один из них взял девочку за руку:
— Туда нельзя, на ту сторону нельзя, к нам тоже не подходи! — И сделал серьезное лицо, как у матери, когда она говорила то же самое.
— Запрещено!
Кандида знала, что это значит.
Но весной позабыла о запрете, переползла через колючую проволоку, нарвала ландышей и принесла матери.
Та очень рассердилась.
Кандида была в смятении. Уставилась широко открытыми глазами на мать, взволнованно-требовательные слова которой вызвали лишь испуг и недоумение.
Мария наконец взяла себя в руки.
Мать окружало так много вещей, неотразимо притягивавших Кандиду, будивших любопытство, что они заставляли забыть все самые строгие запреты: бесчисленные картинки на стенах, книги, лежавшие повсюду удивительные камни, засохшие розы, кора деревьев, сучья, похожие на зверей.
Сидя на полу на корточках, мать слушала музыку с черных пластинок. Их у нее была целая стопка.
Кандида примостилась рядом.
— Что ты делаешь на работе? — спросила девочка.
— А вот что! — И Мария показала на телевизор, где стадо слонов беззвучно шло на водопой. Кандида засмеялась.
— Слонов?
— Нет. Фильмы, которые ты там можешь увидеть.
— По телевизору?
— Да.
— Про слонов?
— Ах, Кандида! Иди сюда.
Они вместе проползли по полу, и Мария показала на фотографии дом у моря.
— Это пальмы. Дом принадлежит детям. Вот их школа. Раньше, до революции, у них не было школы…
Мария сделала паузу, дожидаясь вопроса Кандиды. Она намеренно говорила с ней взрослым языком. Пусть уши Кандиды привыкают к нему.
Кандида рассматривала детские лица, белые и черные.
— Это школа на Кубе. Куба — остров. Посмотри-ка! — сказала Мария.
А в другие дни вокруг лежали совсем иные картинки, разглядывая которые Кандида начинала догадываться о том, что мир многолик.
Накануне того дня, когда Кандиде исполнилось шесть лет, гладкий, будто зеркало, лед сковал озеро.
Лед за колючей проволокой взламывали днем и ночью. Слышался треск и неровный, натужный шум мотора, когда по льду прокладывало путь стальное чрево лодки.
Они относили на мост горячий чай.
На озере в парке, продолбив лунки во льду, стояли рыбаки, и Кандида наблюдала за ними. Сквозь совершенно прозрачный лед было видно, как рыбы под ногами хватали блесну и отплывали, пока не натягивалась леска. Мужчина, стоявший у лунки, положил удочку рядом с собой и руками вытянул леску из воды, извлек трепыхавшуюся, отливавшую серебром рыбку со светло-красными плавниками. Осторожно вытащив из пасти рыбы крючок, он бросил ее на лед рядом с другими рыбами, которые трепыхались и прыгали до тех пор, пока не замирали на месте.